У меня открылись глаза, я увидела его порочность, поняла, что он не способен любить — ни принимать любовь, ни отдавать её. Осуществились мои худшие страхи. Как ни странно, я ощущаю освобождение.
У меня открылись глаза, я увидела его порочность, поняла, что он не способен любить — ни принимать любовь, ни отдавать её. Осуществились мои худшие страхи. Как ни странно, я ощущаю освобождение.