Лучше б я больным сказался и остался бы в тылу,
Лучше б из газет, за кофе узнавал бы про войну,
А теперь не свой от страха, экипаж трясется мой,
Нахрена мне это нужно, нахрена мне этот бой…
Быстро получили в башню, не за грош нам здесь пропасть,
Русский очень эффективно разбирает нам мат-часть,
Мы сидим такое чувство не в броне, а в решете…
Скоро будут наши каски на осиновом кресте.
Не стреля-яй… не стреля-яй, а не стреля-яй, ты не стряля-яй…
Я в бинокль ясно видел стены древнего Кремля,
Но не знал, что за Москвою не кончается земля.
Говорят, по всем приметам, ей конца и края нет,
Где ж побить такую силу, хоть воюй еще сто лет.
Не стреляй по мне, не надо, слышишь, Ваня, русский друг.
Не стреляй по мне, не надо! Кто же знал, что ты так крут!
Кто же знал, тмутаракане встретит нас такой герой.
Проклят будет тот, кто свел меня с тобой.
Мы психи, безумцы! Да кто б сомневался…
Мы все помешались на этой войне.
Осталось всего пять минут продержатся
И слезы бегут по небритой щеке.
На фланге далеком, сметая заслоны,
Покатит стальною лавиной вперед
Те самые свежие три батальона.
Мы им обеспечим маневр и обход!
Я знаю, что это всего лишь отсрочка.
Я помню, что вечно никто не живет.
Мы здесь в обороне-опорная точка,
И значит, что враг через нас не пройдет.
Завоет моторами адский зверинец,
Но нет, господа, не закончился бой!
Покуда в живых остается последний,
Хотя бы один, но живой ЗВЕРОБОЙ!
В прицел не влезает вся серая масса,
О Боже! Да сколько вас, сволочи, тут!
Но сто пятьдесят миллиметров фугаса
Возводят в железный, щадящий редут.
В открытом эфире орут — «Вот психи, не медля отдайте нам эту гряду!»
Но здесь мы застынем железной стеною,
Стеною на самом последнем краю!
Лишь дерзким сопутствует тетка-удача,
Я знаю капризная баба она,
Но тем на заклание кто предназначен
Сейчас во весь рот улыбнулась судьба!
Мы держим ущелье, нас мало-их много,
Подмоги не будет, зови не зови.
Надеяться стоит, пожалуй, на Бога,
Да правильный угол наклона брони.
На карте штабной нацарапаны стрелки,
Кому где стоять, и за что умереть.
Но в этой безумной шальной перестрелке,
Мы верим, что не сможет нас враг одолеть.
Из штаба посыльный: «Мол, всем по медали, Но только держитесь, ни шагу назад!»
— Не надо лечить, не такое видали, работа такая, не надо наград!
Полверсты огня и смерти.
В серых маленьких конвертах, разлетятся похоронки.
Грусть тоску приумножать, но приказ поставлен ставкой.
Кто-то молится, украдкой, кто-то молча стиснул зубы,
Кто-то вспомнил чью-то мать.
Впереди отрезок чистый, мы на нём почти статисты.
А у дальней кромки поля, враг хоронится в кусты.
И оттуда самоходки, бьют по нам прямой наводкой.
И по флангу не объехать, а по полю полверсты.
Есть сигнал для наступленья, всё вокруг пришло в движенье.
Хошь не хошь, а деревеньку до заката нужно взять.
Вонь соляры, грохот траков, экипажи из штрафбатов.
Нам бы только поскорее, полдистанции сорвать.
Экипаж неровно дышит, наш мехвод поэму пишет.
Влево-вправо всё, что можно, выжимает из движка.
Я ору как малахольный, но с болванкой бронебойной.
Мы в последнее мгновенье, разминулись в два вершка.
Начинается потеха, будет немцам не до смеха.
Башню вправо, выстрел, спёкся. Вот ещё один готов.
Мы друг друга прикрываем, и одно лишь твёрдо знаем.
Мы Отчизну защищаем, не за ради орденов.
Ты идешь не касаясь, за тобою я следом,
по заваленным пеплом, по засыпанным снегом,
По окрашенным окнам, по заросшим курганам,
Ты в глазах с чистой правдой, я с ножом и наганом.
Так причеши мои мысли, залечи мои раны,
Схорони, да подальше.
Где меня не достанут, где меня не догонят,
Где меня не узнают, где родное такое.
Там, где черти не знают.
Кто-то в черном нам играет на трубе…
Ты сестра мне, да только брат ли я тебе?
Причеши мои мысли, залечи мои раны,
Ледяными руками, да водою из крана,
Ставь медовую брагу, жди с подарками в гости,
Почивать в мать сырую, положи мои кости.
Что же дальше с нами станет
У вражин за кризом криз…
В русском праведном тумане
Ждет какой дурной сюрприз…
Не идет порядком старым
В руки козырная масть.
Ох теперь бы нам задаром
С потрохами не пропасть.
А по небу катит громом чистой истины распев,
Кому миром лики мажет, кому вмиг осточертев.
Ох, как страшно – воют черти.
Без Иуд, кротов и крыс.
Где любимый наш потешный
Царь гороховый Борис.
Где покорные плебеи
Вечно пьяные в умат.
Где карманные злодеи
Где ручной электорат
Кто такой, набравшись силы, правде матушке подстать.
Дал команду стройным хором вовсю горла мощь орать.
Не в почете бундестаг и королева не указ,
Не в чести заокеанский шоколадный ***ас.
Нынче тот парадом правит и не бьет челом судьбе,
Кто на всю планету жарит русский рок на газовой трубе.
