Мир стал технологичным, методологическим, и это распространяется на отношение человека к самому себе. Сегодня человек во всем ищет простые решения, которые не затрагивали бы его внутреннего мира, — хочет лечь спать одним, а проснуться другим. К сожалению, и в церкви так. Люди думают, что у нас специальные святые таблетки. Они будто говорят: дайте мне такую таблетку и скажите, куда поставить свечку, — только чтобы сработало.
Человечество невозможно научить любви, но можно научить любви человека.
Ветхий завет хорошо показывает внутренний, не преображенный человеческий мир: «око за око и зуб за зуб» считается здесь высшей справедливостью. Но сегодня для нас даже такая справедливость остается непреодолимой высотой. Чего уж говорить о христианстве, которое просит молиться за тех, кто тебя ненавидит.
Я исповедую уже 25 лет. За это время люди на исповеди изменились: стали с горечью говорить о том, что не умеют любить. Переживают, что чувствуют себя как сухая земля, и проблемы у них становятся серьёзные, глубокие. А до этого всё просто было: пост нарушил, молитвы не прочёл, сардельку съел в пятницу.
Смерть страшна, когда не знаешь, что такое жизнь. В течение жизни человек нечасто живет по‑настоящему глубоко, поэтому смерть непонятна и ужасна: ведь и жизни ещё не было, а вот уже и смерть пришла.
Брак – это не то пространство, где человек живет безошибочно. Это пространство, в котором люди друг другу прощают ошибки.