Эмма Мошковская

И в день моего pожденья
Тот самолёт пpилетит,
И выйдет оттyда мама,
И мама меня пpостит.

Надо мною
столько неба —
одному не удержать!
Я хочу, чтоб все на свете
вышли в поле подышать!

Вычитаем!
Начинаем
Изо всех ручьев и рек
Вычитать и лёд, и снег.
Если вычесть снег и лёд,
Будет птичий перелёт!
Сложим солнышко с дождём…
И немного подождём…
И получим травы.
Разве мы не правы?

Сады!
Как ждали сады
Беды,
Как яблоньки с ветром сражались,
И к старым яблоням жались,
И кутались, кутались в снег, как в мех…
А мы…
Мы
После зимы?
После зимы
Как видим мы!
Мы видим воздух!

Эй, шубы и шапки,
Кубанки, ушанки —
Тёплые шапки,
Стали вы жарки!
Идите в шкафы,
Шерстяные шарфы!
Другая приходит мода!
Приходит другая погода!..
Смотрите…
Воздух!
Он — голубой.
Разве зимой он такой?

Люблю, когда утро.
Я утро люблю!
Люблю, когда я уже больше не сплю,
И синее небо,
И ветки в окно,
И в комнате больше не будет темно…
Утром
все люди
куда-то идут!
Утром
все птицы
кому-то поют!..
Мне тоже утром хочется петь,
И топать, и просто шуметь!

Немножко тепла —
И река потекла,
И галки галдят:
«Как дела?
Как дела?»
Проснулась мошка,
Очнулась пчела…
Только немножко,
Немножко тепла!

Я решил и отправляюсь,
Я иду в этот трудный путь.
Я иду в соседнюю комнату,
Где молча сидит моя мама.
И придётся открыть дверь
И сделать шаг… и ещё
И ещё, может десять, десять шагов!
И тихо к ней подойти,
И тихо сказать: «прости…»

Я маму мою обидел,
Теперь никогда-никогда
Из дому вместе не выйдем,
Не сходим с ней никуда.

Она в окно не помашет,
И я ей не помашу,
Она ничего не расскажет,
И я ей не расскажу…

Возьму я мешок за плечи,
Я хлеба кусок найду,
Найду я палку покрепче,
Уйду я, уйду в тайгу!

Я буду ходить по следу,
Я буду искать руду
И через бурную реку
Строить мосты пойду!

И буду я главный начальник,
И буду я с бородой,
И буду всегда печальный
И молчаливый такой…

Вам понятны речи
ручейка и речки?
Вам понятно до конца,
что сказали деревца?
Нет, не затрещали —
что-то закричали,
Нет, не заскрипели —
что-то захрипели.
Это, вероятно,
было непонятно.
Тот, кто их ломал,
тот не понимал!