Хэйзел больна раком. Несмотря на то, что болезнь временно отступила, девушка не чувствует ни капли радости. Она ходит в группу поддержки, где однажды знакомится с Огастусом Уотерсом и моментально влюбляется в него. Огастус и Хэйзел отправляются в полное страсти и жизни путешествие, которое лишний раз покажет им, что весь смысл жизни можно найти в любом ее отрезке.
Мы не можем избежать страданий в этом мире, но мы можем выбрать того, кто причинит нам боль.
Пытайся сохранить счастье внутри себя, находить красоту вокруг себя и будь счастлива.
Знаете, мы может и выглядим не очень, но у нас на троих пять ног, четыре глаза и две с половиной пары рабочих легких. Еще у нас есть две дюжины яиц, так что на Вашем месте я бы зашел внутрь.
— Айзек, мне очень жаль. Хочешь поговорить об этом?
— Нет, я хочу плакать и играть в видеоигры.
Я хочу сказать, что наступит время, когда мы все умрём. Жизнь была до людей, будет она и после. Это может случиться завтра, а может и через миллион лет. И, когда мы умрём, некому будет помнить о Клеопатре или Мохаммеде Али, или о Моцарте, не говоря уже о нас. Забвение неизбежно.
Я люблю тебя. Знаю, любовь — это лишь крик в пустоту, и забвение неизбежно. Что мы все обречены, и что однажды все наши труды обратятся в прах. Знаю, что Солнце поглотит нашу Землю. Но я влюблён в тебя.
Ты настолько самодостаточна, что понятия не имеешь, насколько ты уникальна.
Когда ученые из будущего придут ко мне и предложат мне новые электронные глаза, я пошлю этих ученых куда подальше, так как не хочу видеть этот мир без тебя, не хочу, я не хочу видеть мир без Огастуса Уотерса… а потом, выпендрившись, я вставлю себе электронные глаза, потому что это очень круто.
Ты дал мне вечность за считанные дни…
Я влюбилась в него, как проваливаются в сон: сначала медленно, а потом одним разом.
Похороны для живых. Мертвым они не к чему.
(Похороны не для мёртвых. Они для живых.)
— Давай «хорошо» будет нашим «навсегда»?
— Хорошо.
— Пойдём в кино?
— Что? Эм… Я свободна только в выходные, и…
— Нет, пойдём сейчас?
— А вдруг ты серийный убийца?!
— Да, это вполне возможно… Давай же, Хейзел Грейс, рискни.
— Ты что? Это же ужасно!
— Что?
— Ты что, считаешь это круто, что ли? Ты всё испортил.
— Всё?
— Да, всё. А так всё было хорошо. Без гамартий никак нельзя? Твоя похожа в том, что у тебя рак, но ты готов обогащать табачные компании, чтобы заполучить ещё рак. Ты знаешь, невозможность дышать ужасно. Действительно ужасно.
— Гамартия?
— Фатальный изъян.
— А-а, фатальный. Хейзел Грейс, они не вредят, пока ты их не зажёг.
— М?
— Я не зажигаю. Это — метафора. Ты вставляешь вещь, которая убивает между зубов, но не даёшь возможности убить тебя. Метафора.