Руди

— Ах ты, ***ь, семитаборное ***вшее ***епиздопроёбище… …склипездень ***учая, страхопиздище трипиздоблятское… …хуеблядская ***опроебина.
— Я так понимаю, это нечто непереводимое, не так ли? И думаю, что перевод некоторых слов, как и их самих, мне лучше от тебя не слышать. Хотя про пару конструкций я всё-таки позже у тебя спрошу.

Есть старая поговорка, что поляки несчастливы, пока им не будут говорить, что делать. Руди замечал, что на самом деле счастье полякам доставляло слушать, что им говорят, а потом делать ровно наоборот.

О чувствах он там своих рассказывает. Слабак! Надо все гневности в себе копить, пока они не превратятся в огромный комок злости и негодования.

Есть люди, которые срут, а есть те на кого срут. Так вот, я срун. И вот на меня насрали с высоченной такой колокольни и это меня убивает просто. Сердечко моё в тряпки по всему полу.

Люди не обладают умением безопасного падения, как это можете вы, кошки. И они вовсе не владеют своими конечностями так хорошо и умеючи, как это умеем мы, собаки. Люди очень легко разбиваются, чтоб ты знал! Поэтому, наверно, они и держатся вместе, — предположил пес, — семьями.

На высоких скалистых горах
Бродят гопы на длинных ногах,
Там собаки беззубые мирно пасутся
И там курочки яйцами всмятку несутся

На высоких скалистых горах
Можно звездочку с неба сорвать,
Там по камешкам весело мчат ручейки,
На высоких скалистых горах

— Фрэни, ее даже скорая не возьмет. Только если она всю кровь потеряет.
— Тогда давайте перережем ей горло.

— Ты кого-то знаешь, кто здесь похоронен?
— Одного малыша.
— Малыша? Он что, маленьким умер?
— Очень маленьким.
— Как это случилось?
— Упал.
— Упал? Куда упал?
— На пол.
— Упал на пол.. Черт, я падаю на пол по два раза в день, и до сих пор жив.
— Ты только так думаешь.