А зритель спросит не без интереса,
О чем же повествует эта пьеса?
Да все о том же, зритель, все о том,
Как доброе сражается со злом.
А зритель скажет: нас не убеждает,
Что, мол, добро повсюду побеждает
В обычной жизни. Да! Что — да, то — да:
Добро не побеждает никогда.
Но в сказках вот уже который век
Добро всегда одерживает верх.
А зритель скажет: сказка раздражает,
Что жизнь она никак не отражает.
Но у меня есть тоже возраженье:
На кой вам черт такое отраженье?
Ей-Богу же, грешно у нас в отчизне
Глядеть на сцене отраженье жизни.
Вы жизненных сюжетов до хрена
Из собственного видите окна.
Конечно, в пьесе множество огрехов,
И автор, как вы видите, не Чехов,
Но чем всегда притягивают сказки,
Что в сказках не бывает серой краски.
Поэтому доверьтесь без опаски
Наивной и дурацкой этой сказке,
Где, хоть вопрос и ставится ребром,
Но все всегда кончается добром!
Что вы себе позволяете?! Мы снимаем «Вечную скорбь», а не «Отца новобрачной»!
— Кукушечка, маленькая моя, ты на месте?
[басом]
— На месте.
— Ну и хорошо, она всегда на месте. Начали!
— Ку-ку. Ку… Ку… Ку… Ку-ку.
— Стоп! Когда вы будете знать текст?
— Режиссёр, я согласен. Я готов сыграть роль Кацуки.
— Правда?! Значит президент Такарада дал своё согласие?
— (Президент): «Чёрт, ну ты болван! Если сядешь жопой в лужу — я тебя вытаскивать не буду». Неохотно…
Актеры – удивительное племя,
И если умирают, то на время,
Чтоб со слезами пота на лице
Успеть еще покланяться в конце.
У всех проблемы! Всем сегодня плохо!
Такие – государство и эпоха!
Но что же будет, если от тоски
Мы все начнем отбрасывать коньки?
Вставай, артист! Ты не имеешь права
Скончаться, не дождавшись крика «браво»!
— Ты же ассистент?
— Ассистент?
— Это что-то вроде раба.
Когда человеку двадцать лет, он уверен, что смерть — это то, что случается с другими, но со мной никогда не случится, мы тогда все верим в нашу бессмертность. А потом приходит опыт. Умирают наши коллеги, наши друзья, наши родители, наши деды. И тогда заново приходится задуматься…