… графиня Прасковья Брюс вопросительно взирала на свою царственную подругу. Екатерина сама поделилась с нею первыми женскими впечатлениями:
— Плохо, если много усердия и очень мало фантазии…
Брюсша поняла: Васильчиков — лишь случайный эпизод, и долго корнет не удержится, ибо в любви без фантазии делать нечего.
— А когда ты решилась на это, Като?
— Когда сильно рыдала, прощаясь с Орловым…
— Мужчины верно делают, что слезам нашим не верят!
— Чувствую, как чьи-то руки, очень грубые, но опытные, задирают на мне юбки, спуская с меня панталоны… Като, ты понимаешь весь мой ужас? Я сначала решила, что попала в вертеп искусных распутников, и ожидала насилия. Но вместо этого меня стали сечь, а кто сечёт — не видать. Святоша же с просфоркой в зубах, как собака с костью, присел возле меня, несчастненькой, и вдруг заявляет: «Ах ты задрыга такая, будешь ещё к графу Григорию Орлову подлаживаться?» Като, подумай, что я выстрадала: сверху крестят, снизу секут… Уж лучше бы меня изнасиловали!..
Подруга заплакала. Екатерина пожала плечами:
— Интересно, кто бы эту комедию придумал?