Гоша Рудковский

— Я не гей.
— Мы не геи.
— Нет никаких «мы», сейчас каждый сам за себя!

— Почему когда я поступал мне никто не сказал, что на филологическом нужно так много читать?
— Это было написано на дверях приёмной комиссии. Ты просто не прочитал…

В жёлтой прессе из правды только номера страниц.

— Вот в средневековые времена рыцари для дам подвиги совершали…
— Да, вот бы сейчас жить в средневековье.
— Аллочка, тебя бы сожгли.

— Девушка, а вы знаете, что пить мохито очень вредно?
— Вредно?
— За свой счёт очень вредно, позвольте, я вас угощу.

— Вы забыли все про мой день рождения!
— Танечка, я не забыл. Ты что, не видишь, что я одел свои праздничные стринги?

Время подобно песчинкам, которые сыпятся сквозь пальцы жизни, пересчитать их невозможно, но когда-нибудь ладонь сознания будет пуста, песчинки сольются друг с другом и образуют вечность.

Понимаешь, я раньше хотел от неё немного другого. Ну и соответственно все наши разговоры были немного о другом.

— Я тебя не узнаю, брат. Ты только что сам променял коктейль-постель-секс на кино-мороженка-спасибо.
— Просто давно в кино не ходил.

Ну а куда усатые дяди прячут чужие вещи обычно? В музей «Поле чудес», наверное!

— Я пришел пригласить тебя на свои похороны.
— Когда?
— Если ты не вернешься домой, то завтра!
— До завтра.

— Ты что думаешь, я совсем тварь бездушная, и мне наплевать на друзей?
— Конечно, не думаю. Я это знаю!

— А давай Танькины диски посмотрим?
— Нет, мне Танькины диски не нравятся. Я их не смотрел.