— Их Высочества – претенденты на Российский престол!
— Пусть входят по одному…
— Когда же наступил вечер, приступили к нему ученики и сказали: место здесь пустынное, время позднее, отпусти народ в селение, чтобы он купил себе пищи.
— Мы здесь стоим четыре часа. Надеюсь, он не собирается рассказывать Библию до конца?
— Но они же не из царской семьи!
— Это не имеет значения.
— Эмиграция не поверит в них!
— А это вопрос рекламы.
Будьте готовы ко всему. Если натолкнетесь на Королеву — постарайтесь положить конец этой зиме.
— Справедливость? Нет в Америке справедливости. Существует только одна справедливость. Спроси семью Кеннеди, спроси мертвых, да любого спроси!
Дюк встал с кресла качалки… и достал пушку сорок пятого калибра.
— Вот она. Это и есть единственная справедливость в Америке. Это единственное, что понятно любому.
Она была приятней декабрьского загара, красивей шестерки белых коней, скачущих по низкому зеленеющему холму. Такие мысли пришли ему в голову. Они начали причинять ему боль. Он поспешно улизнул. Но дверь закрыл очень тихо.
— Сынок, почему люди хотят ударить нас своими машинами?
— Это потому, что они несчастливы, мама, а несчастным людям нравится портить вещи.
— Алло?
— Привет, это Виола. Себастьян просил позвонить. Я с радостью приду.
— А, да.. Погоди.. Я перезвоню. Мне надо.. С-снять.. С-снять нос-носки..
Здесь как в армии, действует акулья мораль: пожирай раненых. В закрытом обществе, где виновен каждый, единственное преступление — попасться. В мире воров единственный смертный грех — глупость.