Некоторое время они смотрят друг на друга. Нет ничего более мучительного и неловкого, чем эти моменты после секса, без которого, возможно, было бы правильнее обойтись.
— О чём ты думаешь? — спрашивает Дениз.
— Думаю, что это было лучше всего, что я в состоянии вспомнить, – говорит он. – И я хотел бы это повторить.
Она улыбается.
— Ну, один раз — это ошибка, второй — уже преступление.
… годы, проведенные в статусе матери-одиночки, выработали у Дениз устоявшийся комплекс мученицы, и теперь ей кажется, что проблемы у других возникают исключительно для того, чтобы лечь на её плечи ещё более тяжким бременем.
— Господи, мам, может, всё-таки перестанешь?
— Прости, если беременность моей дочери-подростка меня расстраивает.
— Тебе не приходило в голову, что меня она тоже расстраивает?
— Конечно. Просто… ну как ты могла? Ты же про всё это знаешь и понимаешь.
— Это произошло случайно, разумеется.
— У тебя случайно был незащищенный секс?
— Тебе станет легче, если я скажу, что меня изнасиловали?
— Не смей так говорить.
— Я только пытаюсь понять, при каком раскладе ты бы начала сочувствовать мне, а не себе.
— Поверь, я очень тебе сочувствую, — произносит Дениз тоном, от которого у Кейси неизменно возникает желание сжечь всех напалмом.
— Это несложно. Наши гости представляют войска союзника. Пол, ты и твои гости — нацисты.
— Постараюсь подтекст не искать.
— Синие водолазы — это вспомогательный персонал: официанты, фотографы, поставщики, музыканты и так далее.
— О, Донна, смотри, ты гранатометчик.
Наше тело почти полностью состоит из воды, сквозь которую проходят электрические заряды, несущие информацию. Один из видов этой информации называется «любовь» и способен воздействовать на весь организм. Любовь беспрестанно меняется.
Я до сих пор каждый день думаю: если б можно было повернуть время вспять и изменить то, что случилось.