— А если я потеряю всё?
— У тебя останусь я…
— Если и есть пара людей, который предназначены друг для друга, знаешь, это вы.
— Ты абсолютно прав. Чак и Блэр. Блэр и Чак.
— Ты что, идешь за нами?
— Нет, просто хожу в ту же школу. У нас одинаковая форма. Так трудно заметить?
— Я думал, писать нужно о том, что знаешь. А это то, что я знаю.
— Тогда узнай что-то новое! Покинь зону комфорта! Главное правило писателя: если становится слишком безопасно, иди на риск.
Если мы не станем больше, чем друзья, сложно быть просто друзьями.
Она похожа на одинокого ангела, парящего над землёй: этот ангел смеётся от того, что летает, и при этом плачет от одиночества.
— Кофе в Бруклине в два раза дешевле и вкуснее!
— Разве ты не знаешь? Если хочешь, чтобы мир думал, что ты чем-то занимаешься, занимайся этим на Мэдисон-авеню. А капучино за 8 долларов — твоя расплата.
— Чего ты хочешь больше всего?
— Быть счастливой. Но, кажется, больше не знаю, как.
— Финал не изменится от того, что ты расскажешь ей о своих чувствах. Ты только запутаешь её еще больше.
— Я поговорю с Блэр. И даже если я камикадзе, обрекающий себя на катастрофу, это моя катастрофа. И мой финал.
— Я даже не разговаривала с Чаком!
— Это и не нужно. У вас двоих какое-то странное силовое поле влияния друг на друга. Физикам следовало бы изучить его.
— Это определенно любовь. Да, любовь, и страсть, и благодарность.
— Ну да, это оргазм.
— Что случилось?
— Ты клянешься никому не рассказывать и не смеяться?
— Я унесу свою тайну в могилу, но смех — неконтролируемая реакция организма.
И если тебе с кем-нибудь захочется поговорить, ну или помолчать, я к твоим услугам.
— Куда ты ведёшь мою дочь?
— Не знаю. Я думал пройтись пешком по подземному Нью-Йорку. Навестить моих друзей-бродяг. Они чудесные, просто питаются одними отходами… Извините, я не знаю, почему я это сказал. Я иногда нервничаю, ну, не замолкаю ни на минуту. Мама говорила, что нет ни одного слова, которое мне не нравится. А знаете, кто мне ещё нравится? Ваша дочь.
- 1
- 2