— Счастливые вы!
— Чего?
— Счастливые вы, говорю, с Петькой. Молодые, вся жизнь впереди.
— А ты что же, старый, Василий Иванович?
— Ну, старый — не старый, а всё же не такой, как твой Петька. Вот поженитесь, работать вместе будете. Война кончится, великолепная будет жизнь. Знаешь, какая жизнь будет? Помирать не надо!
— Василий Иванович, а ты армией командовать могешь?
— Могу.
— А фронтом?
— Могу, Петька, могу.
— А всеми вооружёнными силами республики?
— Малость подучиться — смогу и вооружёнными силами.
— Ну, а в мировом масштабе, Василий Иванович, совладаешь?
— Нет, не сумею. Языков я не знаю.
— Вот, Василий Иванович, мужики сумлеваются: ты за большевиков али за коммунистов?
— Чего?
— Это… Я спрашиваю, вы за большевиков, али за коммунистов?
— Я за Интернационал!
Я вам где командир? Только в строю. А на воле я вам товарищ. Ты приходи ко мне в полночь, за полночь. Я чай пью — садись чай пить. Я обедаю — пожалуйста, кушай. Вот какой я командир.
Я — Чапаев! Ты понимаешь, что я — Чапаев? А ты? Кто ты такой!? Кто тебя сюда прислал? К чужой славе хочешь примазаться!?
— Ты, моряк, красивый сам собою, тебе от роду двадцать лет…
— Слушай, ты, моряк, красивый сам собою…
— Ранен?
— Ранен, Василий Иванович…
— Ну и дурак! Ты есть комбриг один, мой заместитель и подставлять свой лоб всякой дурацкой пуле не имеешь права!
— Так… Так ведь пуля ведь, Василий Иванович, она ведь не разбирает — кто комбриг, а кто…
— Пуля-то не разбирает, а ты сам разбираться должен. Голова-то есть на плечах? Иди! Вот, к примеру, идёт отряд походным порядком… Где должен быть командир? Впереди, на лихом коне! Теперь, противник пошёл в атаку! Где должен быть командир?
— Быть впереди…
— Должен перейти в тыл своего отряда и с какого-нибудь возвышенного места наблюдать всю картину боя иначе отряд могут обойти с флангов. Теперь, решительными действиями отряда и его командира противник отброшен и обращен в бегство. Наш отряд преследует отступающего в панике противника. Где должен быть командир? Опять впереди, на лихом коне! И первым ворваться в город на плечах неприятеля! Вот! Соображать надо!
— Э-э-э… А ведь ты врёшь, Василий Иванович. Если надо, ты всегда сам впереди идёшь.
— Да… ну так то — если надо.
Так… Ну, на то, что вы тут говорили, — наплевать и забыть. Теперь слушай, чего я буду командовать.
Эх, Петька, Петька, знавал я одного китайского коммуниста по имени Цзе Чжуан. Ему часто снился один сон – что он красная бабочка, летающая среди травы. И когда он просыпался, он часто не мог взять в толк, то ли это бабочке приснилось, что она занимается революционной работой, то ли это подпольщик видел сон, в котором он порхал среди цветов. Так вот, когда этого Цзе Чжуана арестовали в Монголии за саботаж, он на допросе так и сказал, что он на самом деле бабочка, которой все это снится. Поскольку допрашивал его сам барон Юнгерн, а он человек с большим пониманием, следующий вопрос был о том, почему эта бабочка за коммунистов. А он сказал, что она вовсе не за коммунистов. Тогда его спросили, почему в таком случае бабочка занимается подрывной деятельностью. А он ответил, что все, чем занимаются люди, настолько безобразно, что нет никакой разницы, на чьей ты стороне.
— Василий Иванович, а белые в Америке есть?
— Есть, Анка. Но коренное население там – красные!
Все на свете – просто водоворот мыслей, и мир вокруг нас делается реальным только потому, что ты становишься этим водоворотом сам.
Знаете, Петр, когда приходится говорить с массой, совершенно неважно, понимаешь ли сам произносимые слова. Важно, чтобы их понимали другие. Нужно просто отразить ожидания толпы. Некоторые достигают этого, изучая язык, на котором говорит масса, а я предпочитаю действовать напрямую.
Где бы ты ни оказался, живи по законам того мира, в который ты попал, и используй сами эти законы, чтобы освободиться от них. Выписывайся из больницы, Петька.
Так уж устроен этот мир, что на все вопросы приходится отвечать посреди горящего дома.