— Вы советуете свидетелю дать показания против вашего клиента?
— Да.
— Послушайте, я была инициатором этого исследования. Это я давала этим людям лекарства.
— Вы надеялись на лечебный эффект лекарства, тогда как ваш работодатель думал лишь о прибыли.
— За такие советы вас исключат из коллегии.
— Несомненно. Если вдруг вас тоже уволят, мы сможем вместе улететь на Бали и будем работать в баре.
— Мартин, ты помнишь Алана Шора?
[Мартин в недоумении смотрит на Алана (вернее, на светящуюся звезду у того на голове)].
— Это украшение. Я участвую в самодеятельности.
[Алан и Дэнни входят в переговорную].
— Доктор Жерар.
— Да.
— Дэнни Крейн. Не женат. — кивает на Алана — Алан Шор.
— Очень рад познакомиться.
— Ну что? Начнем?
— Конечно.
— Боюсь, наш вечер затянется. Мне придется хорошенько попотеть над вами. Простите, над вашими показаниями. Придется попотеть над вашими показаниями.
— Где можно этим заняться?
— Здесь.
— В том то и прелесть дружбы, не так ли? Отношения с долгим сроком годности можно просто подальше засунуть на полку, и всё.
— …
— Что?
— Я никогда не считал себя человеком, который ставит работу выше дружбы. Похоже, я ошибался.
— У всех так, Алан. Дружба — это как садик на заднем дворе: мы планируем заняться им, но постоянно откладываем на следующую неделю.
Атомные электростанции, глобальное потепление, войны — все отходит на второй план по сравнению с делами сердечными.
Будь Шекспир сегодня жив, он бы написал: для начала, убьем всех банкиров.
— Дэни, прошлой ночью я долго не мог уснуть, пытаясь оценить нашу дружбу, ты так делаешь?
— … мы же фламинго.
— Да, и я понял, что один из корней наших неразрывных уз — это ничем не ограниченная способность делиться самым личным, страхами, успехами…
— Мой корень — твой корень.
— … захочу я покататься на твоей машине…
— Кину тебе ключи.
— … понадобятся ли мне когда-нибудь деньги…
— Мой чек пустой.
— … или понадобится услышать твою мысль…
— Мой мозг пустой.
— Мужчина никогда не знакомит жену с любовницей.
— А жаль. Была бы та еще сцена.
Чтобы зло восторжествовало, хорошим людям нужно сказать лишь: «это бизнес»!
Безусловно, Джери Эспенсон тихо застрелится себе ночью, как поступают все смиренные люди. Но хоть кто-нибудь здесь просто обязан из-за этого разозлиться!
(Алан врывается в зал и отталкивает ведущего от микрофона)
— Простите, что прерываю, у меня срочное объявление, касающееся национальной безопасности: я не считаю, что нашей страной хорошо управляют! Это все, касательно национальной безопасности, а теперь по другим делам.
— Это не флирт, я просто констатирую факт: когда вы всё это оттарабанили, про то, что не хотите, чтобы общественность узнала весь этот список… Это было самое сексуальное, что я когда-либо видела.
— Тебе стоит посмотреть, как я это делаю голым.
— Вы хотите, чтобы я объяснил вам нашу политику?
— Нет, спасибо, я и так всё понял. Вы ищите отчаявшихся людей и нацеливаетесь на них в надежде наладить с ними отношения до конца их жизни.
— …
— Был у меня один клиент, который, скажем так, вёл бизнес таким же образом.
— Правда? И в каком направлении он работал?
— Он продавал героин.
— По-моему, это мое место.
— Я видел здесь чьи-то вещи и отправил их на менее престижное место. Вы ведь в таких вопросах не территориальны?
Как человеку крайне неприятному, мне как-то сложно обижаться на всех, кто пытается убить меня.