XV век, Франция. Квентин Дорвард, молодой шотландский солдат-наемник из погибшего в кровавой распре дворянского рода, оказывается на службе у короля Людовика XI. Хозяин Квентина — стратег отменный, все люди вокруг него — пешки в сложной политической игре. До поры гордый шотландец готов это терпеть, но когда будут затронуты его сердце и честь — тут уж извините. Каждый за себя.
В своем бессмертном романе сэр Вальтер Скотт легко и красиво, как устрицу, вскрывает суть уходящей эпохи — «Осени Средневековья».
Кто не умеет притворяться — тот не умеет и царствовать.
Истинный же рыцарь — это ягнёнок в обществе дам и лев во время боя.
— А если тебя посадят в тюрьму, — спросил шотландец, — где же тогда будет твоя хваленая свобода?
— В моих мыслях, которые никакая цепь не в силах сковать, — ответил цыган. — В то время как ваш разум, даже когда тело свободно, скован вашими законами и предрассудками, вашими собственными измышлениями об общественных и семейных обязанностях, такие, как я, свободны духом, хотя бы их тело было в оковах. Вы же скованы даже тогда, когда ваши члены свободны.
— Так что же у вас есть, если нет ни правительства, ни семьи, ни религии?
— У меня есть свобода. Я ни перед кем не гну спину и никого не признаю. Иду куда хочу, живу как могу и умру, когда настанет мой час.
Волчонок, посаженный на цепь, в конце концов всегда порвёт её, загрызёт хозяина и убежит в лес.
Но ведь ничего нет легче, как обмануть невежественную толпу, когда предвзятая мысль уже наполовину убедила её, прежде чем обманщик успел сказать слово.
Но ты не должен сердиться на друга, который, желая тебе добра, встряхнул тебя за плечи и разбудил от сладких грез, хотя бы он сделал это несколько сурово и грубо.
Невежество, брат мой, невежество и суеверие, — ответил мудрец с величайшей твердостью, — вот единственные истинные несчастья. Поверь мне, что даже король во всем блеске своего могущества и славы, если он ослеплен невежеством и суеверием, менее свободен, чем мудрец, закованный в тяжелые цепи и брошенный в темницу. К этому единственному и истинному счастью я призван указать тебе путь, если только ты будешь следовать моим наставлениям.
Хваленый ум — не более как хитрость, а храбрость и вовсе сомнительна. Самый умный или, во всяком случае, самый хитрый из современных ему монархов, Людовик любил низменные наслаждения.
Нужда научит всему, мой дружок. Нужда — мать смелости.
Опасность, которую предвидишь, уже не опасность.
… дьявол всегда пользуется минутами слабости, чтобы искушать человека.
- 1
- 2