А Бог — не сердится, что гул богохулений
В благую высь идет из наших грешных стран?
Он, как пресыщенный, упившийся тиран,
Спокойно спит под шум проклятий и молений.
Я больше не могу! О, если б, меч подняв
Я от меча погиб! Но жить — чего же ради
В том мире, где мечта и действие в разладе!
От Иисуса Петр отрекся… Он был прав.
Но я отмщу за все: проклятия небес
Я обращу на их орудие слепое:
Я искалечу ствол, чтобы на нем исчез
Бесследно мерзкий плод, источенный чумою!
О смертный! как мечта из камня, я прекрасна!
И грудь моя, что всех погубит чередой,
Сердца художников томит любовью властно,
Подобной веществу, предвечной и немой.
В лазури царствую я сфинксом непостижным;
Как лебедь, я бела, и холодна, как снег;
Презрев движение, любуюсь неподвижным;
Вовек я не смеюсь, не плачу я вовек.
Я — строгий образец для гордых изваяний,
И, с тщетной жаждою насытить глад мечтаний,
Поэты предо мной склоняются во прах.
Но их ко мне влечет, покорных и влюбленных,
Сиянье вечности в моих глазах бессонных,
Где все прекраснее, как в чистых зеркалах.
Но вспомните: и вы, заразу источая,
Вы трупом ляжете гнилым,
Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая,
Вы, лучезарный серафим.
И вас, красавица, и вас коснется тленье,
И вы сгниете до костей,
Одетая в цветы под скорбные моленья,
Добыча гробовых гостей.
Скажите же червям, когда начнут, целуя,
Вас пожирать во тьме сырой,
Что тленной красоты — навеки сберегу я
И форму, и бессмертный строй.
… Мы всходим на корабль, и происходит встреча
Безмерности мечты с предельностью морей.
пер. М. Цветаевой
Что красоту, любовь — все в мире смерть уносит,
Что сердце — временный оплот.
Все чувства, все мечты Забвенье в сумку бросит
И жадной Вечности вернет.
Иль пытки новые возможны для того,
Кто — труп меж трупами, в ком все давно мертво?
Но чтобы не забыть итога наших странствий:
От пальмовой лозы до ледяного мха —
Везде — везде — везде — на всем земном пространстве
Мы видели все ту ж комедию греха:…
Мучителя в цветах и мученика в ранах,
Обжорство на крови и пляску на костях,
Безропотностью толп разнузданных тиранов, —
Владык, несущих страх, рабов, метущих прах…
От сладостей земных – Мечта еще жесточе!
Мечта, извечный дуб, питаемый землей!
Чем выше ты растешь, тем ты страстнее хочешь
Достигнуть до небес с их солнцем и луной.
Страданье — путь один в обитель славы вечной,
Туда, где адских ков, земных скорбей конец;
Из всех веков и царств Вселенной бесконечной
Я для себя сплету мистический венец!
О, я б любил тебя; в порыве жгучих грез
Я б расточал тебе сокровища лобзаний,
От этих свежих ног до этих черных кос,
Когда бы, без труда сдержав волну рыданий,
Царица страшная! во мраке вечеров
Ты затуманила холодный блеск зрачков!
Перевод — Эллиса
О, как наш мир велик при скудном свете лампы,
Как взорам прошлого он бесконечно мал!
А может быть, и ты —
Всего лишь заблуждение ума,
Бегущего от истины в мечту?
Перевод В. Левика
Рубенс, море забвенья, бродилище плоти,
Лени сад, где в безлюбых сплетениях тел,
Как воде в половодье, как бурям в полёте,
Буйству жизни никем не поставлен предел.
Леонардо да Винчи — в бескрайности зыбкой
Морок тусклых зеркал, где, сквозь дымку видны,
Серафимы загадочной манят улыбкой
В царство сосен, во льды небывалой страны.
Рембрандт, скорбная, полная стонов больница,
Чёрный крест, почернелые стены и свод,
И внезапным лучом освещённые лица
Тех, кто молится небу среди нечистот…
Перевод Вильгельма Левика.