Только ведь когда погружаешься в темноту, когда темнота и укрывает, и защищает, с лица спадает ненужная маска и то, что таилось в душе, поднимается, наполняет все твоё существо, безымянное, безликое ощущение, такое же естественное и тёмное, как сама темнота, что тебя окружает, — тогда законы человеческой логики бессильны.
Не то, чтобы он решил завязать с мелким воровством из соображений морали или, там, впал в религиозность — нет. Но заниматься этим делом было хуже, чем грешно, — просто невыгодно.
Но почему-то слова резанули Нормана, резанули глубже, чем бритва по горлу мистера Арбогаста.
Но будь ты мужчиной хотя бы наполовину, ты поступил бы по-своему.
Нет, дело не во мне. Тебе противно смотреть на себя. Вот она, подлинная причина, вот почему ты до сих пор сидишь здесь, на обочине никуда не ведущей дороги!
Странно, как это получается в жизни. Никто из нас не знал истинной правды, мы просто брели вслепую и в конце концов добрались до истины, хотя шли неверным путем.
– Ну, ну, все в порядке, – сказал он, удивляясь про себя, куда пропадают в нужный момент подходящие слова, почему никогда не удается найти выражений, способных прогнать страх, горе, одиночество. – Все в полном порядке, поверь мне.
В темноте труднее оставаться хладнокровным. Труднее заставлять себя не думать о сотне вещей, из-за которых может все рухнуть.
Ничего не поможет, потому что ты — это ты, от себя никуда не уйдешь.
Таковы уж они, девушки, — они всегда смеются над тобой. Потому что все они ШЛЮХИ.