Толстяк Чарли Нанси, скромный, лишенный амбиций житель Лондона, ведет приготовления к свадьбе, когда узнает о смерти своего горе-папаши. Вечно ставивший Толстяка Чарли в неловкое положение, тот и умер словно в насмешку: флиртуя с девушками в караоке-баре. С этого момента жизнь Толстяка Чарли начинает рушиться. Чтобы вновь обрести себя, ему придется обратиться за помощью к ведьмам, отправиться на край света, потерять невесту и спеть?
Сказки — как пауки: у них длинные ноги. Сказки — как паутина, в которой запутывается человек, но которая так красива, когда рассматриваешь, как изящно сплетаются ниточки над листком, как драгоценными каплями блестит на них утренняя роса.
Песни никуда не исчезают. Они прочнее времени. Подходящая песня способна выставить на посмешище императора и свергнуть династию. Песня может протянуть еще долго после того, как превратились в прах и сны события и люди, про которых в ней говорилось. Такова сила песен.
Людей всегда тянуло к великим историям, уводящим в мечту. Так они наделяли свой мир смыслом.
Это было в те дни, когда песни, которыми творился мир, еще пелись, в те дни, когда еще выпевали небо, и радугу, и океан, в те дни, когда звери были людьми, а не только животными.
Есть реальность, а есть реальность, и какие-то вещи оказываются реальнее других.
В реальности мир состоит из тысяч и тысяч групп человек по пятьсот,
и жизнь людей в этих группах уходит на то,
чтобы натыкаться друг на друга,
пытаться избежать друг друга
или случайно обнаруживать друг друга в одном и том же кафе в Ванкувере.
Люди отвечают на истории.
Они рассказывают их самим себе.
Истории разлетаются, и когда их рассказывают, меняют рассказчиков.
Мир, может, и остался прежним, зато обои поменялись, верно?
Существует, как заметил однажды Толстяк Чарли, множество видов тишины.
У могил своя тишина.
У космоса — своя.
У горных вершин — своя.
Есть тишина охоты. Это тишина выслеживания. В такой тишине нечто мягко ступает на когтистых лапах, а под пушистой шкурой перекатываются стальные мускулы. Нечто цвета теней в высокой траве. Нечто, готовое позаботиться, чтобы ты не услышал ничего, что оно не пожелало бы выдать.
Всякий, кто называет тебя «дамочкой», заведомо исключил тебя из списка людей, к которым стоит прислушаться.
По части песен важно, что они как истории.
Ни черта не значат, если их никто не слышит.