Боже, что за жизнь наша! Вечный раздор мечты с существенностью!
Главный герой этой повести Николая Васильевича Гоголя (1809–1852) — писателя, которого Владимир Набоков назвал «самым необычным поэтом и прозаиком, каких когда-либо рождала Россия», — вовсе не застенчивый и робкий художник Пискарев или самодовольный поручик Пирогов, а сам Невский проспект. Он — лицо Петербурга, его сердце и его душа. Невский проспект, блистающий огнями и манящий причудливыми вывесками; Невский проспект, живой, «непостижимый» и «всемогущий»; Невский проспект — «все обман, все мечта, все не то, чем кажется!».
Эта книга — авторский проект петербургского художника Михаила Бычкова, выдающегося иллюстратора, тонко чувствующего и тщательно изучившего гоголевскую эпоху. Игра света и тени, спор всплесков цвета и полутонов — и вот он, Невский проспект, собственной персоной…
Автор:
Человек такое дивное существо, что никогда не можно исчислить вдруг всех его достоинств, и чем более в него всматриваешься, тем более является новых особенностей, и описание их бесконечно.
Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!
И если был когда-нибудь влюбленный до последнего градуса безумия, стремительно, ужасно, разрушительно, мятежно, то этот несчастный был он.
Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышит в них миловидностью; но исчезни она — и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение.
В это время обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский народ любит изъясняться такими резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в театре.
Как странно, как непостижимо играет нами судьба наша! Получаем ли мы когда-нибудь то, чего желаем? Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены наши силы? Всё происходит наоборот. Тому судьба дала прекраснейших лошадей, и он равнодушно катается на них, вовсе не замечая их красоты, тогда как другой, которого сердце горит лошадиною страстью, идет пешком и довольствуется только тем, что пощелкивает языком, когда мимо его проводят рысака. Тот имеет отличного повара, но, к сожалению, такой маленький рот, что больше двух кусочков никак не может пропустить, другой имеет рот величиною в арку Главного штаба, но, увы, должен довольствоваться каким-нибудь немецким обедом из картофеля. Как странно играет нами судьба наша!
О, как отвратительна действительность! Что она против мечты?
В самом деле, никогда жалость так сильно не овладевает нами, как при виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата.
Есть множество таких людей, которые, встретившись с вами, непременно посмотрят на сапоги ваши, и, если вы пройдете, они оборотятся назад, чтобы посмотреть на ваши фалды. Я до сих пор не могу понять, отчего это бывает. Сначала я думал, что они сапожники, но, однако же, ничуть не бывало.