Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
«Раньше я решительно протестовал против того, что эта вещь автобиографична, но теперь это бесполезно. В книге дана правда без всяких отклонений. Ведь ее писал не писатель. Я до этого не написал ни одной строки», — признавался Николай Островский за два месяца до смерти. Ни одной строки! На тот момент ему было тридцать два года. Он был обездвижен и слеп и вот уже восемь лет прикован к постели. Книгу, ставшую эмблемой эпохи и учебником жизни для миллионов людей, написал человек, лишенный возможности видеть и двигаться, бывший кочегар, прошедший сквозь горнило революции и Гражданской войны, яростный строитель и защитник нового государства, сражавшийся за его идеи сначала с помощью сабли, а потом — слова.
Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой.
И надо спешить жить. Ведь нелепая болезнь или какая-либо трагическая случайность могут прервать её.
И он, солдат, убивает для того, чтобы приблизить день, когда на земле убивать друг друга не будут.
Темнота развязала руки. В черной темени легче раздавить человека: даже шакал и тот любит ночь, а ведь и он нападает только на обреченных.
Рука Сергея не дрогнула. Он знает, что он будет ещё убивать, он, Сергей, умеющий так нежно любить, так крепко хранить дружбу. Он парень не злой, не жестокий, но он знает, что в звериной ненависти двинулись на республику родную эти посланные мировыми паразитами, обманутые и злобно натравелнные солдаты.
И он, Сергей, убивает для того, чтобы приблизить день, когда на земле убивать друг друга не будут.
Человек управляет привычкой, а не наоборот.
Всё же у меня остаётся несравненно больше, чем я только что потерял.
Слова, Тая, не доказательство. Тебе остается одно: поверить, что такие, как я, не предают своих друзей… только бы они не предали меня.
Юность, безгранично прекрасная юность, когда страсть еще не понята, лишь смутно чувствуется в частом биении сердец; когда рука испуганно вздрагивает и убегает в сторону, случайно прикоснувшись к груди подруги, и когда дружба юности бережет от последнего шага! Что может быть роднее рук любимой, обхвативших шею, и — поцелуй, жгучий, как удар тока!
Сердце учащенно билось. Вот она, заветная мечта, ставшая действительностью! Разорвано железное кольцо, и он опять — уже с новым оружием — возвращался в строй и к жизни.
Если у большевика жена — товарищ по партии, они редко видят друг друга. Тут два плюса: не надоедят друг другу, и ссориться некогда!
Проповедь читать легче, чем быть святым.