Сомневающийся несчастен. Желающий невозможного — несчастен… И обречён быть несчастным тот, кто желает изменить мир. Хоть в малом… Вот как ты.
Проклятая сетка множилась от движения. Чем больше Игар раскачивался — тем плотнее его спеленывали тысячи и тысячи почти невидимых нитей, образуя вокруг него плотный серый кокон. Оторвав взгляд от вожделенной ветки и случайно глянув на себя, Игар испугался и закричал. Его раскачивания превратились в панические метания. Он бился в паутине, а паутина опутывала его все сильнее, но у него не хватало здравого смысла осознать это — захлестнутый паникой, он превратился в орущий кусок мяса. За несколько минут истерики он запутался так, что с трудом мог дышать. Потом он обессилел, а паутина все еще дергалась; сглотнув слюну с привкусом железа, он замолчал и понял, что крик продолжается — Илаза, охваченная таким же ужасом, угодила в ту же западню, теперь она кричит, и бьется, и запутывается все сильнее.
Автор:
Да, подумал Игар. Это тёща из тёщ. Это воплощённая тёща. Это твоя тёща, дурак.
… потому что жизнь здорово похожа на указатель, мирно поскрипывающий над твоей головой. Вот ты свернул направо; вот другой-ты остановился, размышляя, и тоже свернул направо, но отстал от первого-тебя, а другой-другой-ты тем временем шёл, никуда не сворачивая, и вот они расходятся всё дальше и дальше, твои дороги, а ты беспомощно мечешься, пытаясь из множества других-себя выловить себя-настоящего…
— Я не могу, — сказал он виновато.
— Можешь, — устало возразил Разбиватель. — Ты всё можешь… Но «не могу» — удобнее. Да?