Макс Брукс. Мировая война Z

Страх самый ценный товар во вселенной. Включите телевизор, — говорил он. — Что вы увидите? Люди продают свои товары? Нет. Люди продают страх того, что вам придется жить без их товаров.

Зачем себя вгонять в депрессию, смотря телевизор? Это можно сделать, вставая кажде утро на весы.

Секретность — это вакуум, а ничто не заполняет вакуум лучше параноидальных рассуждений.

Вы слышали об эксперименте, который провел один американский журналист в Москве в семидесятых? Он встал у какой-то двери обычного, ничем не примечательного здания. Вскоре за ним встал еще кто-то, потом еще и еще. В мгновении ока выстроилась очередь длиной в квартал. Никто ни о чем не спрашивал. Каждый думал: раз есть очередь, значит оно того стоит.

… показать другую сторону, ту, которая заставляет людей вставать из постели на следующее утро, заставляет драться за свою жизнь, потому что кто-то говорит им — всё будет хорошо. Для такого рода лжи есть одно название. Надежда.

Я не знаю, могут ли великие времена создавать великих людей, но убивать могут точно.

Да, был и расизм, и классовые предрассудки. Ты могущественный корпоративный адвокат, всю жизнь проверял контракты, заключал сделки, говорил по телефону. Вот в чём ты хорош, вот что сделало тебя богатым и позволило нанять водопроводчика для починки твоего туалета, дабы ты смог продолжать трещать по телефону. Чем больше ты работаешь, тем больше денег зарабатываешь, тем больше слуг нанимаешь, чтобы они освободили тебе время для работы. На это построен мир. Но однажды всё рушится. Никому не нужно заключать контракт или сделку. Всем надо чинить туалеты. И вдруг слуга становится твоим учителем, а то и вовсе боссом. Для некоторых такое выглядело по страшнее живых мертвецов.

Герр Мюллер, кроме обычных болезней сердца, имел несчастье страдать чрезвычайно редким генетическим дефектом — декстрокардией с транспозицией органов. Его органы располагались с точностью наоборот — печень слева, сердце справа и так далее. Вы понимаете, с какой проблемой мы столкнулись. Мы не могли пересадить обычное сердце, повернув его в другую сторону. Оно не стадл бы работать. Требовалось свежее, здоровое сердце донора с тем дефектом. А где бы еще нам выпало такое счастье, как не в Китае?

Самец обезьяны… Он просто сидел на крыше микроавтобуса и смотрел, как мертвецы валятся в пропасть. На мордочке было написано такое спокойствие, что казалось, будто обезьяна понимает смысл происходящего. Мне почти хотелось, чтобы он повернулся ко мне и сказал: «Вот он поворотный момент войны! Наконец-то мы их остановили! Наконец-то мы в безопасности!» Вместо этого он выпустил струю мочи прямо мне в лицо.

— Вы носили с собой пистолет?
— Я жил в Рио. Что ещё мне носить в кармане?

Многие не верят в то, что может случиться, пока оно не случается. Это не глупость и не слабость, а просто свойство человеческой натуры.

Разве можно «решить» проблему бедности? Или даже преступности? Заболеваний, безработицы, войн или других социальных хворей? Да нет же, чёрт возьми. Вы можете разве что пытаться держать всё под контролем, давая людям возможность спокойно жить. Это не цинизм это взрослый подход. Нельзя остановить дождь. Можно только построить крышу…

Россия, моя Россия, была всего лишь аполитичным хаосом. Мы жили в неразберихе и коррупции, мы только пытались протянуть до завтра. Даже армия не была бастионом патриотизма — просто место, где можно получить профессию, пищу и кров, а иногда немного денег, чтобы послать их домой, когда правительство решало-таки заплатить своим солдатам. «Клятва защищать родину»? Моё поколение не знало таких слов. Их можно было услышать от ветеранов Великой Отечественной войны, сломленных, безумных чудил, которые осаждали Красную площадь с потрёпанными советскими флагами в руках и рядами медалей, пришпиленных к выцветшей, побитой молью форме.

Это старо как… не знаю, наверное, старо как сама война. Это страх, парень, только страх, и не надо быть долбаным Конфуцием, чтобы знать: суть войны не в том, чтобы убить или покалечить того парня, а в том, чтобы напугать его и покончить с этим. Сломить дух, вот чего добивается любая успешная армия, начиная с боевой племенной раскраски и заканчивая «блицкригом» или… как назывался первый этап второй войны в Персидском заливе, «Шок и трепет»? Отлично, «Шок и трепет»!

… тот, кого уважаешь, кажется выше, чем он есть на самом деле.