Луи-Фердинанд Селин - цитаты из книг автора

Войну между нами и теми, кто напротив нас, разожгли, и теперь она заполыхала. Она как ток между двумя углями в дуговой лампе.

Когда ты лишен воображения, умереть — невелика штука; когда оно у тебя есть, смерть — это уже лишнее.

Уверяю вас, наша жизнь — всего лишь гигантское издевательство над жизнью.

Эгоизм существ, столкнувшихся с нашей жизнью, когда думаешь о них, постарев, оказывается неопровержимым, таким, каким он был, стальным, платиновым и даже еще более продолжительным, чем само время.

Дождь в Англии — это подвешенный в воздухе океан… В нем постепенно тонешь…

Сила и счастье отцовства, его поэзия в том и состоят, чтобы сжимать семью в объятиях, а не рассматривать ее.

Хуже нет тирана, чем мозг.

Любить – пустяки, ужиться вместе – вот в чем загвоздка.

Я чувствовал себя так, словно в одном из углов большой ночи специально для меня выкроили маленькую ночь.

Поменьше торчать перед глазами – в этом весь секрет, особенно в любви.

Целоваться — как почесываться: хочется во что бы то ни стало.

Отказываться от любви еще трудней, чем от жизни. В этом мире так уж повелось: то убиваешь, то любишь — и все разом.

Часто утончёнными становятся люди, не способные получить удовлетворение. Им приходится прибегать к самобичеванию.

Ваши воспоминания — всего лишь старый фонарь, висящий на углу улицы, где больше почти никто не ходит.

Однажды вы начинаете всё меньше говорить о вещах, которыми больше всего дорожили, а уж если говорите, то через силу. Вы по горло сыты собственными разговорами. Всячески стараетесь их сократить. Потом совсем прекращаете. Вы же говорите уже тридцать лет. Вы даже не стараетесь больше быть правым. У вас пропадает желание сохранить даже капельку радостей, которую вы сумели себе выкроить. Всё становится противно. Теперь на пути, ведущем в никуда, вам достаточно всего лишь малость пожрать, согреться и как можно крепче уснуть. Чтобы возродить в себе интерес к жизни, следует изобрести новые гримасы, которые вы будете корчить перед другими. Но у вас уже нет сил менять репертуар. Вы бормочете что-то невнятное, придумываете разные извинения и уловки, чтобы по-прежнему остаться среди своих, но рядом с вами, не отходя ни на шаг, уже стоит смердящая смерть, простая, как партия в белот. Вам останутся дороги только мелкие горести, например что вы не нашли время посетить, пока он ещё был жив, старого дядю в Буа-Коломб, допевшего свою песенку февральским вечером. Это и все, что уцелело от жизни. Это маленькое раскаяние жестоко мучит вас, все же остальное вы с усилиями и мукой более или менее выблевали по дороге.