Он, возможно, в здравом уме, но здравый ум скорее обуза, когда живешь в безумном мире.
И вот уже я чувствую, как в груди появляется сосущая пустота, и сам же этому ощущению удивляюсь. И вдруг я понял, что со мной, бллин, происходит. Я просто вроде как повзрослел.
Война как великий афродозиак, великий податель мира, лекарство от скуки, вселенского страха, меланхолии, апатии, хандры? Или война сама по себе огромный примитивный сексуальный акт, выливающийся в расслабление и опадание, и «малая смерть» оргазма не просто метафора? Значит, война в конечном итоге великий распорядитель, садовник и стимулятор, и оправдание плодовитости?
Все ругательства в основе своей религиозны. Все они относятся к плодородию, к процессам плодородия или органам деторождения. Бог, как нас учат, есть любовь.
История человека — это история его контроля над окружающей средой.
Когда мы молимся, то признаем свое поражение. В либеральном обществе нет места молитвам. Более того, молиться-то некому.
— Не sdohnet, — сказал я. — Sdohnutt можно только один раз. А Тём Sdoh ещё до рождения.
Наверное, в этом все дело, думал я. Наверное, я просто слишком стар становлюсь для той жизни, бллин, которую вел все это время. Восемнадцать — это совсем немало. В восемнадцать лет у Вольфганга Ама-деуса уже написаны были концерты, симфонии, оперы, оратории и всякий прочий кaл… хотя нет, не кaл, а божественная музыка. Потом еще Феликс М. со своей увертюрой «Сон в летнюю ночь». Дай другие. Еще был французский поэт, которого положил на музыку Бенджи Бритт — у того вообще все стихи к пятнадцати годам, бллин, уже были написаны. Артюр его звали. Стало быть, восемнадцать лет — это не такой уж и молодой возраст. Но мне-то теперь что делать?
Настоящих врагов следует искать среди нейтралов — тех, кто извлекает выгоду из непрекращающейся жизненной борьбы, стоя от нее в стороне.
Что ж, настоящий предводитель умеет выбрать момент, когда пойти на уступки, сделать широкий жест, чтобы умаслить своих подчиненных.
Дело в том, что в этом svolotshnom мире все идет в счет. Надо учитывать, что всегда одно цепляет и тянет за собой другое.