Даже у самых приличных дам в XIX веке не было приличного фотоаппарата. Поэтому, вместо того чтобы зайти в ванную, встать, понимаешь, перед зеркалом и сделать штук десять селфи на последнюю модель айфона, они выстраивались в очередь к таким, как Энгр. Та же фигня — с пейзажами.
Энгр — имя мэтра французского неоклассицизма. Как подлинные эскизы к гениальному полотну «Турецкие Бани» могли попасть в убогие хрущевки на московских окраинах? Ведь все наброски к великой картине должны находиться на родине знаменитого художника, в музее Энгра в Монтобане! Парижская префектура проверяет и… обнаруживает подмену. Дело об убийстве девушек перерастает в преступление международного масштаба. Изощренный убийца играет с сыщиками в смертельную игру, где им приходится шаг за шагом складывать головоломку, чтобы понять, что связывает погибших девушек из России и кумира французов — легендарного живописца Энгра…
Автор:
Наши бледные московские красавицы пользуют ультрафиолет для загара в солярии, а эксперты определяют с его помощью более свежий лак при массивной реставрации или смене подписи. Или возьмите рентген. Я просвечиваю им свое бренное тело, чтобы увидеть, как поживает мой артрит, а просветив картину, вы можете увидеть белила и определить, из чего их сделали.
В XIX веке все превозносили искры божественного дарования! А в XXI — напротив, считается, что при трудолюбии и правильной организации рабочего процесса можно сделать Леонардо да Винчи.
Знаете, сейчас чаще случается: таланта ноль, но много амбиций и бешеное желание учиться. Так ведь художник — не бухгалтер! Впрочем, что это я? Даже бухгалтеру нужно иметь склонность к своему делу. А уж художнику надобен талант! Мало одного трудолюбия!
Постмодернизм переводится как постсовременность — то есть это в некотором роде вечный стиль.
Страх — эмоция базисная, анализу поддающаяся с трудом.
— Когда я была маленькой, — улыбнулась Маша, — я часто думала про Джоконду. Не в плане загадочной улыбки. А вот как раз в этом смысле.
— Боюсь, я не совсем вас понял, — нахмурился Агапин.
— Видите ли, «Мона Лиза» — самая известная картина мира. Непреложный шедевр. Вершина человеческого гения. Подразумевается, что она ценнее всех прочих картин. Застрахована уж не помню на какую сумму. И вот я подумала: если нужно будет выбирать между живым человеком, причем совсем не гением, так, середнячком, и великой картиной. Одной жизнью и — достоянием людской цивилизации. Вы бы что выбрали?
Сейчас процветает вульгарность. Она соответствует всему культурному гумусу, на котором мы прозябаем в последнее время. А в Средневековье, к примеру, было надобно молиться и думать о духовном, и привлекательной считалась женщина с большим лбом, для чего подбривали волосы, выщипывали брови и ресницы. В моде была бледная, синюшная кожа: до такой степени, что красотки делали себе кровопускания. За рыжий цвет волос отправляли прямиком на костер. А в следующую эпоху, Возрождения, венецианки уже проводили часы на своих открытых террасах под палящим солнцем, высвободив наружу волосы, смазанные раствором из осадка белого вина и оливкового масла. И все для того, чтобы добиться светло-рыжего оттенка — знаменитого тициановского цвета волос.