Любовь — антитеза смерти, она потому и являет собой ключевой момент жизни.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции писал свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. Его книги — «И дольше века длится день…», «Прощай, Гульсары!», «Белый пароход», «Пегий пес, бегущий краем моря» — переведены на десятки языков. Эти романы-притчи стали достоянием мировой литературы.
Роман «Плаха» — один из самых известных у Айтматова — повествует о самом важном: о том, как тесно человеку на планете, как одиноко ему среди толпы и как печальна и вместе с тем несказанно прекрасна его судьба.
Автор:
Нам суждено было встретиться, и обещаю при встрече не утруждать Вас-обращаться на «Ты»… А пока так много есть чего сказать…
Трудно установить, что такое людская жизнь. Во всяком случае, бесконечные комбинации всевозможных человеческих отношений, всевозможных характеров настолько сложны, что никакой сверхсовременной системе не под силу синтегрировать общую кривую самых обычных человеческих натур.
И сколько еще было произнесено в веках нескончаемых мольб и молитв, что, будь они материально ощутимыми, затопили бы собой всю землю, подобно горько-соленым океанам, вышедшим из берегов. Как трудно рождалось в человеке человеческое.
Родину невозможно унести, можно унести только тоску, если бы родину можно было перетаскивать с собой, как мешок, то цена ей была бы грош.
Ведь все мечты так — вначале рождаются в воображении, а затем по большей части терпят крушение за то, что посмели произрастать бeз корней, как иные цветы и деревья… И ведь все мечты так — и в том их трагическая необходимость в познании добра и зла…
Но, как известно, за всякими официальными заключениями всегда стоят те или иные жизненные обстоятельства, определяющие ход истории. А обстоятельства — это в конечном счете люди, с их побуждениями и страстями, пороками и добродетелями, с их непредсказуемыми метаниями и противоречиями.
По сравнению со скоростью мышления скорость света — ничто; мысль, что, уходя в прошлое, может двигаться в обратном направлении во времени и в пространстве, быстрее всего.
Жизнь, смерть, любовь, сострадание и вдохновение — все будет сказано в музыке, ибо в ней, в музыке, мы смогли достичь наивысшей свободы, за которую боролись на протяжении всей истории начиная с первых проблесков сознания в человеке, но достичь которой нам удалось лишь в ней. И лишь музыка, преодолевая догмы всех времен, всегда устремлена в грядущее… И потому ей дано сказать то, чего мы не могли сказать.
Но не подумал в ту пору малоопытный юнец: а что, если существует на свете закономерность, согласно которой мир больше всего и наказывает своих сынов за самые чистые идеи и побуждения духа? Быть может, стоило подумать: а что, если это есть форма существования и способ торжества таких идей? Что, если это так? Что, если именно в этом — цена такой победы?
Что стоит твое христианство без антихриста? Без его вызова? Кому оно нужно? Какая в нем потребность? Вот и выходит, что я вам необходим! А иначе с кем вам бороться, как демонстрировать воинственность своих идей?