Когда американский солдат рассказал мне о том, как упитанные немки из буржуазных семей продавались за сигареты, а немки попроще — за шоколад, и о том, как неподкупны русские женщины, изголодавшиеся в немецком рабстве, — я испытывал гордость.
Когда американский солдат рассказал мне о том, как упитанные немки из буржуазных семей продавались за сигареты, а немки попроще — за шоколад, и о том, как неподкупны русские женщины, изголодавшиеся в немецком рабстве, — я испытывал гордость.