Правда смотрела мне в лицо, но у меня не было сил поднять голову.
Нора никогда особенно не интересовалась мальчиками из школы. Но появился он, и все изменилось. Нору мистическим образом притягивает к необычному, закрытому, таинственному Патчу, несмотря на ореол тьмы, окутывающий его. Он, кажется, знает о ней больше, чем она сама, его глаза проникают в самые потаенные глубины ее души, а мимолетная улыбка заставляет сердце пропускать удары. Но тот пугающий мрак, что прячется в нем, рано или поздно откроется Норе, и тогда ей придется выбирать, кому верить в извечном противостоянии небесного воинства и ангелов, изгнанных из Рая…
Люди уязвимы, — продолжал он, — потому что им можно сделать больно.
Почему, когда речь идет о нем, я не могу удержаться от глупостей?
В пламени нет ничего страшного… если не стоять слишком близко. Нельзя этого забывать.
Все встало на свои места, но вместо того, чтобы почувствовать облегчение, я ужаснулась своей уязвимости. Открыта настежь.
Вы — все вы — самовлюбленные и грязные! Ваши тела похотливы и непослушны. То вы на пике удовольствия, то на грани отчаяния. Это так печально! Ни один ангел не привыкнет к этому!
Я что-то чувствовала к нему, несмотря на то, что постоянно это отрицала. Чем больше времени мы были вместе, тем яснее я понимала, что мои чувства не проходят.
Ты не умеешь доверять. Нет, не так. Ты доверяешь, но совсем не тем людям.
В непосредственной близости от него меня разрывали два полярных желания. Одна часть меня хотела бежать прочь от него с криком «Пожар!» А другая, сумасшедшая, хотела посмотреть, как близко я сумею подобраться… не обжегшись.
Он божественно улыбнулся. От такой улыбки учащается пульс. Во всяком случае, мой участился.
Меня притягивало к Патчу так, как ни к кому раньше. Между нами был какой-то темный магнетизм. Рядом с ним я чувствовала, как меня тянет к опасной черте. А еще я чувствовала, что он мог заставить меня перешагнуть ее.
Он смотрел мне в глаза так сосредоточенно, что я почти поверила, что он создал для нас двоих личный маленький мир, в который никто другой не может вторгнуться.
Проблема с человеческой привлекательностью в том, что никогда не знаешь, будет ли это взаимно.
Секс — это больше, чем пятнадцатиминутная поездка на заднем сиденье машины. Это наука.
— Принципиальность – твоя третья самая большая слабость.
– А вторая? – спросила я с тихой яростью. Кто он такой? Это что, неудачная шутка?
– Ты не умеешь доверять. Нет, не так. Ты доверяешь, но совсем не тем людям.
– А первая?
— Ты держишь жизнь на коротком поводке.
– Это что еще такое?
– Ты боишься всего, чего не можешь контролировать.
- 1
- 2