Андрей Васильев. Замок на Вороньей горе

Дружба — тогда дружба, когда люди стоят на одной ступени, вровень и между ними нет ничего, что отличает одного от другого. Любое различие рано или поздно делает эту дружбу или покровительством, или соперничеством.

— Если я не знаю, куда еду, то неплохо бы хоть понимать почему.
— Красиво загнул.  — Агриппа похлопал в ладоши.  — Мастер, вы сделали из него ритора.
— Полагаю, он сам не понял, что сказал,  — усмехнулся маг…

Если ты хочешь чего-то достичь, не важно чего — благосклонности женщины, богатства, успеха, вечной молодости, ты должен не сидеть сиднем, а приложить к этому все свои силы.

Плюнь,  — посоветовал он.  — Это женщины. Думай, не думай, планируй, не планируй — всё одно не предугадаешь, что им в голову взбредёт. Это мы думаем головой, а они — желаниями и чувствами. Потому и магия им легче даётся, я так полагаю.

Никогда не думай о том, что ты можешь проиграть схватку. Если это случится, ты умрёшь, и тогда тебе будет всё равно. Если же победишь, то будет стыдно, что усомнился в себе. Но всегда помни: смелость и безрассудство — разные вещи, равно как трусость и осмотрительность.

Ненужные мысли — как черви в яблоке, они точат человека помаленьку.

Вот же… Всегда найдется сволочь, которая погасит фонарик внутри.

Знаешь, новобранцы на войне чаще всего гибнут в первом сражении. А кто выживает, сразу увеличивает свои шансы на то, что когда-нибудь вернётся домой. С каждым поединком, с каждой схваткой приходит опыт и понимание того, что именно нужно делать, чтобы прожить как можно дольше. Не успеешь глазом моргнуть, глядишь, а вчерашний желторотик — уже ветеран.

… правды в жизни нет и искать её ни к чему. В жизни есть только молодость, когда мы верим в то, что мы вечны, и старость, когда точно знаем, что скоро умрём. А в промежутке между тем и другим самой жизни-то и нет. Есть работа, жена, дети, теща и иногда несколько часов для сна. Всё.

… не стоит лезть туда, куда не стоит лезть.

… если боишься, никак этого не показывай, пусть твой противник знает, что, даже убив тебя, он не одержал победу. Хотя что тогда, что сейчас к этой мудрости мое отношение было двояким — какая мне разница, что про меня подумает тот, кто забрал мою жизнь? Если я помру, то мне будет глубоко безразлично, кто что про меня думать станет.

В нашем замке с новостями туго, их обычно только две — рассвело да стемнело.