— Можно мне идти, мой господин? — тихо сказала она, уже как служанка.
— Да, — спокойно ответил он, провожая ее глазами. Когда она уже открыла дверь, он окликнул ее.
— Хадасса, — сказал Марк, чувствуя, как любовь разрывает его изнутри. Единственный способ овладеть ею, на его взгляд, состоял в том, чтобы пошатнуть в ней эту упрямую веру. Но не пошатнет ли он при этом и ее саму? — А что этот твой Бог вообще сделал для тебя?
Девушка довольно долго стояла в дверях к нему спиной и молчала.
— Все, — наконец тихо ответила она и ушла, так же тихо закрыв за собой дверь.