И тем не менее Селест перестала бояться. Вот если бы старый хитрец улыбался — о, тогда стоило его опасаться. Как говорил отец, улыбка старика — это последнее, что можно увидеть в жизни. И непонятно было, шутит он или нет.
И тем не менее Селест перестала бояться. Вот если бы старый хитрец улыбался — о, тогда стоило его опасаться. Как говорил отец, улыбка старика — это последнее, что можно увидеть в жизни. И непонятно было, шутит он или нет.