В один «прекрасный» день по радио объявили, что я умер. Ко мне бросились толпы журналистов — пришлось говорить, что это все ложь: вот он я, жив и почти здоров. Но они почему-то совершенно не хотели мне верить, хотя видели меня собственными глазами.
В один «прекрасный» день по радио объявили, что я умер. Ко мне бросились толпы журналистов — пришлось говорить, что это все ложь: вот он я, жив и почти здоров. Но они почему-то совершенно не хотели мне верить, хотя видели меня собственными глазами.