Люблю подсветку. Даже больше, чем дневное освещение. Выделяет предметы. Ты видишь глубокие тени на всех моих натюрмортах. Они все написаны ночью.
Холст, краски, металл, керамика. Они были послушны воле этого выдающегося художника XX века. Но что известно о другой великой страсти легендарного Пабло Пикассо? Была ли любовь также подчинена его гению?
Я наделал ошибок, Бог тоже. Он создал таксу и слона, белку и кита. Как я. Всё попробовал, как я. У него нет стиля. Стиль возникает, когда умираешь.
— Почему ты не хранишь деньги в банке, как все?
— Банки лопаются, а их хозяева бросаются из окон. Я предпочитаю наличные.
— Неправда ли, странно? Я никогда не видела, как вы рисуете!
— Я ещё занимаюсь любовью! Вы этого тоже не видели!
Живопись сильнее меня, она мне всё диктует. Моя рука, держащая кисть, подчиняется не моему разуму, а чему-то другому, над чем я не властен. Вот, посмотри, это женщина. Это ты в длинном черном платье. Но, похоже, ты превращаешься в букет цветов или в куст сирени — это так загадочно.
— Не устал? Ты всё время стоишь. Ты стоишь уже девять часов.
— Когда я работаю, я оставляю тело за дверью, как мусульмане оставляют свою обувь перед входом в мечеть.
Есть художники, которые сами из себя делают тесто и выпекают кексы. Одни и те же. В живописи можешь делать что угодно — только не повторяться. Не суди сам себя.
Научить живописи невозможно. Её можно только открыть.
Он любил животных. Людей он не любил. С ними было трудно, от них одни неприятности.