— Ты сказал, что другие, не хуже нас, — переезжают. Другие — не хуже, вот до чего уже договорился! Теперь я буду знать, что я для тебя всё равно, что другой! Ты подумал, ядовитый ты человек, что такое — «другой»? Сказать ли тебе — что это такое? Знаешь ли ты, что такое — «другой», а? Другой, так действительно, возьмёт, и переедет на новую квартиру. Вон, Лягаев, возьмёт линейку под мышку, две рубашки в носовой платок и пошёл… «Куда, ты, мол?» — «Переезжаю!». Вот это вот — «другой»! А я, по-твоему, «другой», а?
— Полно вам, батюшка, томить-то меня жалкими словами!
— Ну разве я — «другой»? Разве я мечусь, работаю? Мало ем, что ли? Худощав или жалок на вид? Ну разве мне чего-нибудь недостаёт? Да я за всю свою жизнь ни разу себе чулок на ноги не натянул! Пока живу, слава богу! Кому это я говорю? Ну не ты ли с детства ходил за мной? Ты же сам знаешь, видел, что я воспитан нежно, ни холода, ни голода никогда не терпел, нужды не знал, хлеба сам себе не зарабатывал, вообще чёрным делом не занимался. Ну как же это у тебя после всего этого достало духу равнять меня с другими?
В 19 веке русские помещики жили скучно и праздно. Трудно им было найти свое место в жизни, реализовать себя как личность. Вот и главный герой фильма Илья Ильич Обломов — не хотел трудиться лишь ради приумножения своего богатства, поскольку не видел в этом для себя высокой цели. Лежа на диване и предаваясь «философским» размышлениям о смысле жизни, Обломов многое упустил в этой жизни, в том числе и свою любовь — Ольгу. Отчаявшись достучаться до его сердца, она вышла замуж за его друга Штольца.
Ах ты, Илья, только послушай, запах какой! Если б само здоровье была вещь, которой можно видеть и ощутить запах, я уверен, что такой у него был бы вид, так оно должно пахнуть! Илья, сбрось с себя прежде жир, тяжесть тела, тогда и отлетит сон души.
— Я устал, устал, устал!
— От чего, Илья?
— От всего! От балов, встреч, знакомств, чаепитий, разговоров! От этой беспрерывной беготни взапуски. От пересудов, от сплетен. Не нравится мне ваша петербургская жизнь! Ни у кого нет ясного, покойного лица. Один мучится, что осуждён каждый день ходить на службу, а другой вздыхает тяжко, что нет ему этакой благодати.
Все думают только о том — как жить, а зачем — никто не хочет думать.
Нет, вы не меня жалели, вы себя жалели! Гордыню свою, самолюбие! Вчера вам нужно было мое «люблю», сегодня — мои слёзы, завтра вы захотите увидеть, как я умираю! Ваша любовь постоянно требует жертв! Ей нужна пища, стоит её не покормить — она начинает таять, умирать! Вы злой!