Небо. Самолёт. Девушка

Любой человек имеет доступ ко мне. Вот мне сейчас с тобой совсем не хочется разговаривать. А я разговариваю. Из вежливости.

Я — каждая встреченная тобой собака на дороге. И птица, которая заглядывает тебе в окна. Так что если я умру первая, ты всё равно мной будешь окружен. Сквозь все песни ты будешь слышать мой голос. Особенно сквозь свои самые любимые. Но я не буду тебе мешать, если ты будешь вдруг счастлив. Я буду просто летать воздухом, чтобы ты дышал. Я постараюсь быть сильней своей любви, если это возможно.

Ведь знаешь, ведь жизнь — она такая ужасно короткая, и люди, знаешь, такие смертные, такие беззащитные, и под этими костюмами бьются живые сердца. Мы все так недолговечны.

Я его обязательно брошу. Он не любит меня. У меня просто сейчас очень плохо с выдержкой. У меня никакой гордости нету. Но я его обязательно брошу.

Только не люби никого кроме меня, пожалуйста, иначе я умру.

Как я люблю читать всякие меню и инструкции к снотворным.

— А где Ваша мама?
— Убежала.
— Куда?
— Ну, всех, кто умирает, я называю убежавшими.

— Скажи, а ты вот серьезно разыгрываешь сумашедшую такую?
— Нет, мне нравится другое слово — «безумная». Вот с этим словом я согласна. Безумная, безумная, безумная, безумная… Я согласна на «безумную»…

Когда любишь, простить можно всё… Кроме одного. Когда тебя перестают любить…

— Я тут познакомилась с одним, он работает в банке. Правда, полноват. Я ему сразу сказала, что у меня серьезные намерения. Он знал! Пригласил меня к себе домой. Познакомил с мамой. Потом повел к себе в
комнату. А у него простыни на кровати все мятые, несвежие. Я ему говорю, поменяйте хоть простыни! Он поменял. Я ему говорю, хоть покорми меня. Принес из кухни какие-то макароны, я с отвращением съела, чтобы не пропадало.
— И что?
— Вот уже неделю не звонит. Обидно. Зачем же я спала с ним?

Я звонила. Он на каком-то мосту подрался, и у него прямо во время «боя» откусили кончик носа. Я, когда это от него услышала, прямо вскрикнула. А он мне говорит, ничего, я его приставил обратно и приклеил лейкопластырем… Короче, я позвонила врачу. Тот к
нему съездил, говорит, нужно нос операцией пришивать – идет отторжение тканей… назначил ему день, а Коля не приехал. Я ему сегодня звоню, а там девушка уже совсем
другая, новый голос. Я ей говорю: Коля дома? Она: да, дома. Я ей: его же ждут на операции, а она мне: а, сейчас я посмотрю, ой, он уехал на операцию! Я ей: у него нос может отвалиться, девушка, ему пить нельзя. Она мне – мы за ним следим, он сегодня совсем мало выпил!
Короче, он опять гуляет. Но жалко, как же он без носа теперь будет… по салону ходить? И вообще…

Моя мама поехала сейчас отдыхать. Вчера звонит оттуда и с таким удивлением мне говорит: «Знаешь, оказывается, здесь, на отдыхе, нет моря!» Она думала, что есть, когда ехала. А я ей говорю: «Боже мой, зачем же ты туда поехала?» Она, бедная, говорит: «Да, плохие люди посоветовали…».

— Я вспоминаю пляж в детстве. Я стою в такой соломенной шляпе. Потом сажусь и закапываю ноги в песок. Никого народу. Лодочная станция. Пьяный лодочник еще был. Солнце четырехчасовое, вечернее. Приезжает на велосипеде немолодой мужчина. Разбегается и бросается в воду, и
с таким фырканьем плывет и в секунду превращается в точку на середине реки!..
– А что вы там делали?
— Я сторожила бабушкины ковры, которые она выстирала в речке. Тогда это модно было – стирать на водоемах.

— Вы обиделись? Вы очень обиделись? Вы очень обиделись.
— Когда ты волнуешься, много раз повторяешь одно и то же слово.
— Ты думаешь, я влюблена в тебя? Что ты думаешь? Что ты думаешь?

Но ведь это же какой-то у тебя дефект – быть таким холодным, совсем не жалеть живых людей. По-моему, у нас у всех жизнь и так короткая, по-моему, люди и так
беззащитны, смертны, под этими костюмами бьются живые сердца, все так недолговечны…