Холодная гора (Cold Mountain)

— Поправляешься, солдат?
— Да, вроде бы.
— Не торопись, войну скоро и без тебя проиграют.

— Ты получал мои письма?
— Три письма получил, я хранил их в книге, что ты подарила мне — Бартрама.
— Я тебе написала их сто три. А ты писал мне?
— Писал иногда, я могу пересказать, если ты не получала.
— Нет, не получала.
— «Как ты живёшь? Я надеюсь, ты думаешь обо мне, ведь только ты удерживаешь меня от падения в страшную бездну мрака».
— Как я могла тебя удержать? Мы почти не были вместе с тобой, лишь какие-то мгновения.
— Тысячу мгновений! Они как мешочек с крохотными алмазами и не важно, что было вправду, а что я выдумал. Изгиб твоей шеи не выдумка или то, как ты приникла ко мне, когда я тебя обнял.
— Ты вспахиваешь поле.
— Ты с подносом выходишь.
— Ты в дом не входил.
— Я постеснялся.
— Вот мне и пришлось брать поднос и с ним выходить на улицу.
— А ещё я каждый день вспоминал наш поцелуй.
— А я каждый день тебя ждала.
— Если бы только ко мне внутрь заглянула. Если бы ты смогла мою душа увидеть, там всё выжжено. Меня это страшит. Они всё пытались меня убить, но у них не вышло. Всё хорошее, если оно было, я утратил. Если во мне и была нежность, они её пристрелили, как я мог тебе написать про это? Ты понимаешь?

Того, что мы утратили, нам не вернуть никогда. Земля не оправится от ран — слишком много крови. Сердце не сможет этого забыть. Нам останется лишь смириться с тем, что было, и извлечь урок.

— Вам бы лучше уехать… в Чарльстон.
— А кто же тогда будет Вас ждать?

У Господа Бога к имущественным вопросам гибкий подход.

Сколько же, ей Богу, может быть дерьма в одном и том же мужике. Смешать его с землей, и второй такой же вырастет.

Война как туча — нависает над землей и давно гремит, а когда хлынул дождь — они завякали «черт, дождь пошел!»

Как может от одного названия заныть сердце.