— Слушай, героиня комедии Шекспира «Укрощение строптивой»? Первое «к», последнее «а».
— Кретинка.
— Подходит.
— Ты где был?
— Бегал.
— По бабам он бегал.
— А почему меня не позвал?
— Тома, Тома… У тебя обратный рефлекс. Раньше надо было плакать, а теперь уже радоваться надо.
— Уйди и не трогай меня никогда! Я тебя ненавижу!
— У тебя шок.
— У меня шок от тебя на всю жизнь! Ты понимаешь? Притворялась, унижалась, только чтобы быть с тобой, а ты меня предал!
— Всё же было по-другому час назад?
— Потому что я думала, что мы погибнем! А теперь — всё как было!
— А.. Ну извини меня… Извини, что я не погиб.
– Все будет так, как решит Он. – Хранитель Пространства многозначительно поднял указующий перст к потолку.
– Н-да! – серьезно кивнула я. – Если он решит на нас рухнуть, то уже никто никуда не полетит!
— Хочешь, я тебе маленькое чудо покажу?
— Милый, мне 38 лет. Я за это время ваших маленьких, больших, кривых чудес во как насмотрелась.
— Нас могут слышать!..
— Мы одне.
— А Бог!
— На нас не кинет взгляда:
Он занят небом, не землей!
— Что ж нам делать-то? Слушай, а нехай он женится — раз славу пустил!
— Не хочет.
— Что значит — не хочет? Там в соломе — хотел, а здесь — не хочет? Да я его вызову, зажму в угол, он у меня сразу захочет!
— Председатель, родненький! Она не хочет! Дура эта, наотрез!
— Почему? Почему всё-таки?
— Нашли мне жениха… До лампочки он мне.
— Что ж нам делать-то? Слушай, а нехай он женится — раз славу пустил!
— Не хочет.
— Что значит — не хочет? Там в соломе — хотел, а здесь — не хочет? Да я его вызову, зажму в угол, он у меня сразу захочет!
— Председатель, родненький! Она не хочет! Дура эта, наотрез!
— Почему? Почему всё-таки?
— Нашли мне жениха… До лампочки он мне.
… В этом широком мире так много всего, что никогда не кончишь учиться. И доброта земли даёт так много, что человек и подумать не может. А человек берёт и не благодарит. Он не верит в истину — что человек должен быть един со всем, что растёт и что бегает, даже с четвероногими, и с тем, что расправляет крылья и живёт в небе. Люди убивают, не думая, копают и рвут без чувства, не ценят великие дары. Но пусть берегутся, или всё это обратится против них.
— Обожаю твои волосы!
— Это парик.
— Обожаю твои голубые глаза!
— Это линзы.
— Обожаю твои груди!
— Это «Wonderbra».
— Обожаю твои ноги!
— Ну слава богу, хоть один заслуженный комплимент!
Ну зачем эта твоя современность. Ну зачем мне эта независимость. Ну зачем она мне? Ну мне? Я-то тебе изменять не собиралась. Ты понимаешь? … Я истеричка, потому что я очень люблю тебя. Это тебе наплевать. Наплевать есть я, нет, тебе всё равно. А знаешь что, я рада, что так всё произошло. Вот приросла бы к тебе всей кожей с мясом — вот тогда было бы не отодрать. А так я очень рада.
— О’кей, за это я тебе сегодня сделаю бесплатный минет.
— Даже и не думай! Неужели ты еще не усекла, что перед тобой новый Робин Гуд?
— Это как понимать?
— Очень даже просто: я отнимаю у богатых, чтобы раздавать девкам.
Молчи! Когда ты сказал мне это в прошлый раз, было слишком рано, а теперь слишком поздно.