Сергей Глухарев

— … Всё пофигу. А вот это мне не нравится: то, что мне всё пофигу. Что с нами происходит, Серёг?
— Да ничего не происходит! Вымотался ты. А пофигизм — это такая защита, чтобы не сойти с ума.

— Какие новости?
— Сбежала жопа с Московской области.

— Вот культурные люди здоровый образ жизни ведут. Может, и мы тоже сходим в парк? Девок своих возьмём?
— Побегаем?
— Ну… Девки пускай побегают, а мы пиво попьём.
— Это хорошая идея, мне нравится. Я «за»!

— Вы завели на него уголовное дело или нет?
— Заводят детей или щенков! Дела возбуждают!

— Лузеры мы с тобой, Антошин.
— Живут же люди… Машина с водилой, дом на Рублёвке, вилла в Испании. Нахрена ему одному столько?
— Да заливает он…
— Я вот одного не понимаю: мы чего, хуже, что ли? Ты вон в школе в сто раз лучше учился, чем Юрец.
— Нет, ну мы одинаково шли… У него по истории пятёрка была ещё!
— Ну я же говорю, ты умней!
— Ага, был бы умнее, не сидел бы на окладе в 35 тысяч.
— Да, это точно! Вот и получается, что он теперь в шоколаде, а мы в заднице.
— Нет. Сколько раз я тебе повторял: мы не в заднице, а в органах внутренних дел!
— Ну это, в принципе, одно и то же!

Любая снисходительность или нерешительность — это слабость. Во всяком случае, именно так её расценивают окружающие.

— Да пикапер он обычный, только с повадками насильника.
— А на фига так сложно-то?
— Ну, понимаешь, вампиры — это сейчас так модно. Малолетки от них ссутся, да и бабы постарше. Это образ романтического героя.
— Да не гони!
— Ну а чего гнать-то? Это для нас слово «упырь» обидное, а девушкам нравится.

— Нет, Серёг, ну нормальную ты мне задачку задал? Откуда я знаю, что пацану подойдёт?
— Ну я не знаю, зачем я тебя попросил Настю с собой взять? У неё же есть брат, она должна знать.
— Да, Настя меня уже убила плюшевыми чудовищами…
— Динь, ты о чём в детстве мечтал?
— Лётчиком стать!
— Слышь, лётчик, ты купи что-нибудь как себе! У тебя уровень развития как раз подходит на этот возраст!

Отсутствие плохих новостей — это уже хорошие новости.

— Они обобрали меня как липку. Всё проиграл, всю зарплату.
— Так у нас же нет вроде игровых автоматов?
— Это карты. Покерные клубы. Они теперь вместо игровых автоматов. Это просто как клуб, как бильярдная. Ты приходишь, платишь взносы, что якобы играешь, а там уже на-настоящему начинаешь играть.
— А как же они зарабатывают? Одними взносами сыт не будешь, а игроки играют между собой.
— Я так понял, они спецов там подсаживают.
— Шулеры?
— Просто хороших специалистов. Вот они-то весь куш и забирают. Вы знаете, мне даже больше игровые автоматы нравились. Один вот раз проиграл, и вроде обижаться не на кого.
— Да и сейчас не на кого, кроме себя…

— Ты веришь в искупление?
— В то, что хорошими делами можно загладить плохие? Верю, но примеров не встречал. Обычно плохие люди становятся ещё хуже.

— Давай семьями обзаведёмся… Ну, пора уже, а то чего мы с тобой холостуем? Ты женишься на Зиминой, я на Настюхе.
— А чего одновременно-то?
— Вместе не так страшно.

— Пиши книжки без диплома.
— Слушай, я как-то об этом даже и не подумала… А так можно, да?
— А чего такого в нашей стране нельзя? Вон у нас без дипломов в депутаты идут, без прав машину водят, а от книги… кому будет плохо-то без этого писательского образования?

Не помнить бы событий дня,
Всё, что я вижу поневоле, —
Причина горести и боли
И словно пытка для меня.

[Глухарь привел Антошина в клуб анонимных алкоголиков]
— Ну одно занятие. Ну не понравится — уйдешь!
— Да пошли в жопу эти алкоголики! Мне уже не нравится! Всё, открой, и я уйду!