– Если Никола погиб, то вместо меня. Это я должен был идти на Колодезную, он меня не отпустил. Опять все из-за меня…
– Через десять дней Осенний Излом. Листья облетят тоже из-за вас?
У судьбы кошачий взгляд, никто другой не смотрит так всезнающе и так равнодушно.
Вечно мы забываем о потерях и хватаем пустоту.
Почему, когда уходят страх и любовь, остается пустота?
Какими бы страшными ни были изначальные твари, нас сожрут не они, а ызарги!
В юности проще признаться в жутком злодействе, чем в сентиментальности.
— Альдо, ты веришь в древние силы?
— Разумеется. — Если спросить Клемента, верит ли он в сухарики, у крыса будет такой же вид.
Любовь — это счастье, даже когда она горе.
Только мы решаем, подлость совершили или подвиг, только мы и никто иной! Молва может приговорить героя или вознести мерзавца, такое есть, было и будет, но осудить может только совесть.
Судьба делает из нас покойников, но мерзавцами мы становимся по собственному выбору.
От предателей не защитят никакие стены.
Из безвыходных положений находят выход только великие или сумасшедшие.
Преданность бывает хуже подлости, а наивность страшней любого расчёта.
Кто-то сказал, что лучше не иметь друзей, чем видеть, как они превращаются во врагов или покойников. Дурак! Причём несчастный дурак…
Почему мы говорим о высшей воле, когда надо оправдать собственное безволие?
- 1
- 2