— Не могли бы вы мне объяснить, изменчивая моя, с каких это пор быть собой стало не модно?
— С тех пор, как стало так просто быть кем-то другим.
Жизнь устроена так, что все вкусное рано или поздно кончается, поэтому вкусненькое можно дарить постоянно.
Если грустить при всех нельзя, а грустить всё-таки приходится, то, наверное, можно грустить в специальной комнате, где никто ничего не увидит, ничего не услышит и не сможет мешать.
— Здравствуй, Нюша.
— Здравствуй, ещё раз. Что с тобой, Бараш?
— Ничего, просто я бездарность.
— Нет-нет, ты не бездарность!
— Не надо. Давайте хоть сегодня будем искренни.
— Слушай, хватит так много есть. Ты скоро станешь как бочка.
— Ты может и не знаешь, а вот мне сказали, что в этом мире все тела притягиваются друг к другу тем сильнее, чем меньше расстояние между ними и чем больше их масса. А расстояние между мной и Барашем я сократить не могу, остается увеличить массу.
— И что, ты собираешься разъесться до размеров горы?
— А что делать, если он такой бесчувственный?! Мои эмоции можно не замечать на расстоянии, но гравитацию игнорировать не получится!
— У меня даже воображения не хватает, чтобы представить, как можно быть красивее.
— Рада бы возразить, да нечем.
— Бараш, ты сейчас должен встать, войти в эту дверь и вернуть Карыча в реальность!
— Мне почему-то кажется, что это не нужно ни Карычу, ни реальности…
— Да нормальный у меня характер. Просто я очень спокойный.
— Ага. Если бы полено говорить умело, оно бы тоже про себя сказало, что «очень спокойное».
— Что ж я, полено, по-твоему?
— Хуже. Из полена можно что-нибудь интересное вырезать, а тебя кажется уже не исправить.
— Привет, Ёжик! Как дела?
— Даже не знаю, что тебе ответить. Вдруг я не хочу, чтобы все знали, как у меня дела! Вдруг я вообще больше не хочу о себе ничего рассказывать. Скажешь что-нибудь, а потом неизвестно еще как это тебе отзовется. Поэтому говорить лучше о чем-нибудь постороннем. О погоде… Хорошая погода, ветра нет. Солнце, солнце, солнышко, хаха!
— Ты бы шел от этого солнца в тень! Совсем… перегрелся.
— Я слышу шум.
— Это галлюцинация. От обезвоживания. У меня ночью уже было.
— Я тоже слышу.
— Какая-то… косилка.
— Это смерть!
— Смерть — с косой.
— Но нас же много…
Я девочка. Я не хочу ничего решать. Я хочу закрыть глаза, а когда открою, чтобы всё было хорошо!
Ну вот! Как всегда. Опять я пришла первой! Пунктуальна до неприличия! А ведь девушки всегда должны опаздывать!
Прекрасно, ты смотришь на горы, тебе интересно. Но ведь я тоже должна что-то интересное делать! Например, есть конфеты!
- 1
- 2