— Форменная демагогия! А мы, между прочим, с вас пример берём, учимся у вас. Чему? Принципиальности, смелости, находчивости…
— Нет, конечно, буквально во всём пример с меня брать пока ещё нельзя…
— Нет, нет, нет, нет! Мы брали, берём и будем брать!
Перебросив тяжёлый портфель во двор, я полез через ограду. В глубине двора злорадно тявкнул пёс. Недаром я прозвал его Сукиным Сыном. Бабка считает пса урождённым Маркизом. Однако откликается он только на мою кличку. Знает: я прав! Его действительно родила собака женского пола.
Сейчас, баба Маня, тощие в моде. Народ стал лучше питаться, так нынче тощие — дефицит. — Я пробежал пальцами по своим рёбрам. — Кстати, недавно меня приглашали в оркестр народных инструментов имени Осипова. «Изумительные у тебя, говорят, рёбра, музыкальные, высший класс». Еле отбрыкался. Времени нет.
Своенравный он орган — человеческий мозг, и порой жестокий. Ты не хочешь думать, устал от этой работы или попросту намерен поспать и пытаешься его отключить, а он не подчиняется твоей воле и думает, думает, от избытка мыслей пухнет голова. И бог сна Гипнос вместе с сыном Морфеем дуются, обходят тебя стороной.
Лично я люблю людей. Они — мои ближние. Хотя они, может, и не считают себя таковыми и не нуждаются в моей любви. Но это уже моё дело: хочу любить — и люблю. Знаю-знаю: среди них немало всякого отребья. И всё же среди нас больше честных и добрых, иначе бы мы, гомо сапиенсы, ещё на заре своей истории исчезли бы с поверхности Земли следом за динозавром и мамонтом — передушили бы друг друга в пещерах. Скажете: наивный, сентиментальный, блаженный. Возможно. Представляю, что о тебе подумают, если ты однажды выйдешь на перекрёсток и возвестишь на весь город: «Люди! Я вас люблю!» И тотчас примчатся санитары, отволокут в психушку. А в лучшем случае зеваки покрутят пальцем у своего виска. Правда, кто-то, не помню кто, допускаю, я сам, изрёк: мол, очень легко любить всё человечество в целом и очень трудно питать это нежное чувство к каждому человеку в отдельности, особенно в том случае, когда он в переполненном автобусе непринуждённо стоит на твоей ноге. Но я пытаюсь, пытаюсь.
— Ни пуха ни пера!
— Спасибо.
— К чёрту! К чёрту!
— Пошлите нас к чёрту. Ну, ну, смелей! Мы не обидимся.
— Если так… катитесь ко всем чертям!
— Вы-то, надеюсь, балуетесь табачком?
— Бросил. Ещё в детстве. Поставили в угол на два часа. И как отрезало. Не тянет до сих пор.
— Считайте: я вас не поняла.
— Какое совпадение! Я тоже иногда не понимаю себя.
— Я обещал поговорить с вашим начальством.
— А поговорите?
Я наблюдаю за Вами семь дней и пришёл к выводу, что Вы меня достойны!
— Знания у нас дают бесплатно.
— Бесплатно…
— Бесплатно!
— И много дают?
— На жизнь хватит.
— Тогда я учусь!
— Мне с вами необходимо посоветоваться… Нам с вами нужно с вами что-то делать.
— Я сам собой серьёзно озабочен, со мной нужно немедленно что-то делать.
— Вы любите детей?
— Да, ещё с детства.
— А взрослые как дети. Только курят больше… у взрослых семья, забота, болезнь, а так они как дети… С дисциплиной послабей…
— И ещё взрослые пьют!
— Да… и пьют… и не всегда лимонад.