— Что же это делается в этом богоспасаемом доме? Вы водкой полы моете? Я знаю, чья это работа! Что ты всё бьёшь? Что ты всё бьёшь? Это в полном смысле слова — золотые руки! К чему ни притронется — бац, осколки! Ну уж если у тебя такой зуд — бей сервизы!
— Какое ты имеешь право делать мне замечания? Я не желаю!
— Что это все на меня кричат? Скоро бить начнут.
— А ведь наши израненные души так жаждут покоя…
— Вы, позволите узнать, стихи сочиняете?
— Я? Да, пишу…
— Так… Извините, что я вас перебил. Продолжайте…
— Как это Вы ловко её опрокидываете, Виктор Викторович!
— Достигается упражнением!
— Я, собственно, водки не пью.
— А как же вы селёдку без водки будете есть? Абсолютно не понимаю!
… Ах, Елена Васильевна, если бы Вы только знали, ёлка напоминает мне невозвратные дни моего детства в Житомире: огни, ёлочки зеленые… Впрочем, здесь мне лучше, гораздо лучше, чем в детстве. Вот отсюда я бы никуда не ушел, так бы и сидел весь век под ёлочкой, у Ваших ног.
Читал, читал в романах… Как «буду другом», так, значит, кончено, крышка, конец!