— Ты знаешь, зачем людям вежливость?
— О, этот ответ я точно знаю! Потому что люди хорошие, добрые и заботливые. А может… они трусы? Я грублю тебе а ты мне. Гарантированное взаимоуничтожение.
— Точно.
– Будь у нас телефон, подыскали бы местечко позанюханнее.
– Будь у нас телефон, ты бы по нему трепался, качал порнуху и играл в Angry Birds.
Не желаю думать о последствиях. Не желаю думать о… Вообще не желаю думать. Просто… действовать.
Детский рёв громкостью в 120 дБ будит во мне убийцу, не доставай.
— Ты наркоман! Я то, идиот, считал, что дело ограничится таблетками, социопатией и сарказмом.
[Хаус рыгнул]
— прости! Викодин аукается.
— А ты торчишь на медребусах. Все классические признаки наркомании. Врешь, пренебрегаешь обязанностями и не можешь остановиться, невзирая на последствия.
Дети — это сатанинский будильник.
Нужно верить в идеал, и быть не в состоянии ему соответствовать.
— Это слишком мало, ищите другого донора.
— Они чёрные. Найти идеального чёрного донора практически невозможно.
— Это точно. Я своего чёрного сотрудника найти не могу. Где Форман?
Ты трус, Хаус. Ты выискиваешь недостатки у других, потому что боишься заглянуть в себя.
Твоя стратегия бездействия не особо-то и срабатывает.
— Не хочешь ты умирать.
— Само собой не хочу.
— Ну так борись!
— Боролся! Пытался.
— Один раз. С раком смириться нельзя.
— Можно и нужно. Мне осталось пять месяцев. А из-за тебя я прохожу всё это в одиночку.
— Когда я начну совсем загибаться от рака.
— Рак это скучно.
— У нас проблема.
— Хромая?
— Пусть ведёт два дела. Чем это плохо?
— Где два дела, там три, где три — там четыре. Затем он займётся животными, духами, потом духами животных…
— Есть только один человек, на которого ты сможешь положиться.
— Я думал, нас двое.
— Ты был прав.
— Что, правда?
— Нет, ты козёл.