Кольчуга не слишком защищает от стрелы, особенно если она нацелена вам между глаз.
Наше сознание творит с нами самые невообразимые вещи. Мы помним только хорошее. Вот драконы, к примеру. Очень романтичные, красивые, полные достоинства зверюги. Но мы забываем, что к этим чертам следует добавить абсолютную прожорливость, мгновенную воспламеняемость и крайнюю зубастость. А эльфы? Да, они танцуют при луне, поют песни — в общем, весёлые, милые существа… Но будете ли вы рады, когда они вернутся? О да, эльфы очень любят разные игры — только весело им, а не вам.
Автор:
Тупс уставился в тарелку. Спорить было бесполезно. От жизни он хотел только одного: провести следующие сто лет в Университете, сытно и часто питаться, а между приемами пищи никаких лишних движений не совершать. Это был пухлый молодой человек с живым лицом – причем такое живет обычно где-нибудь под камнем. Все постоянно твердили Тупсу, что с его жизнью нужно что-то делать, а он и не возражал. Он твердо решил сделать из нее кровать.
Рядом с кроватью стояли миска с леденцами и бутылка с прозрачной жидкостью, произведенной на сложном перегонном кубе, что был спрятан за дровяным сараем. Жидкость эта не была виски, не была она и джином, зато крепость ее составляла 90 градусов. Это «лекарство» очень помогало в тревожные моменты, иногда возникавшие в три часа ночи, когда нянюшка просыпалась и никак не могла вспомнить, кто она. После стаканчика прозрачной жидкости нянюшка по-прежнему не помнила, кто она, но это уже не имело значения, потому что она становилась совсем другим человеком.
Нянюшка Ягг по-своему ценила хорошие вина. Казанунда и представить себе не мог, что белое вино можно запивать портвейном только потому, что оно закончилось.
Нянюшка Ягг заглянула под кровать — на тот случай, если там вдруг спрятался мужчина. Никогда не знаешь, где повезет.
Будто ведьмовство зависит только от силы! Она же сама прекрасно знает: ведьмовство это ведь не сила, а умение с ней обращаться.
Безграмотность — состояние, в котором человек не знает, что такое местоимение, и не умеет извлекать квадратный корень из двадцати семи целых четырёх десятых. Зато знает кучу всякой ерунды, а в частности: какой из семидесяти практически неотличимых друг от друга видов лиловой морской змеи ядовитый; как обработать смертоносную мякоть дерева саго-саго, чтобы приготовить питательную кашу; как предсказать погоду по поведению древесного краба-взломщика; как управиться с лодкой в безбрежном океане при помощи кусочка верёвочки и глиняного изображения дедушки; как извлечь необходимые витамины из печени свирепого ледяного медведя — ну и всякие подобные мелочи. Как ни странно, все образованные люди прекрасно знают, что такое местоимение, но понятия не имеют о саго-саго.
Руки — 2 штуки, ноги — 2 штуки, экзистенциальный ужас — 58% , случайное чувство вины — 94% , уровень колдовства — 00,00%
Также нельзя не упомянуть, что Маграт достигла с Веренсом неуверенного Взаимопонимания… но очень, очень неуверенного: обе стороны Взаимопонимания были настолько стеснительными, что мгновенно забывали, о чём собирались сказать друг другу, а если кому-либо всё же удавалось сказать хоть что-то, другой тут же неправильно понимал услышанное и обижался, а потом уйма времени уходила на то, чтобы догадаться, кто что думает. Возможно, это и есть любовь, ну, или нечто крайне близкое к ней.
Человечество очень много времени ухлопало на поиски первичного До Того Как, однако наши нынешние познания всё равно оставляют желать лучшего. Единственное, в чём мы более-менее определились, можно выразить примерно следующим образом: В самом начале не было ничего, а потом это самое ничто вдруг взяло и рвануло.
Итак, всё решено. Никаких тебе официальных предложений руки и сердца, просто констатация факта. Маграт сама точно не знала, каким именно будет этот момент, но почему-то ей всегда казалось, что в нем должны присутствовать розы, закат и певчие птички.
Смерть похожа на пробуждение после хорошей попойки: сначала — пара секунд невинной свободы, и только потом вы начинаете вспоминать поступки прошлого вечера, казавшиеся тогда столь логичными и смешными. Затем вы припоминаете действительно поразительную выходку с абажуром и двумя воздушными шарами, над которой все хохотали до боли в животе. После чего осознаёте, что сегодня вам предстоит посмотреть людям в глаза, только сегодня вы трезвы, и они тоже трезвы, а главное — и вы и они помните.
После себя не оставляешь ничего, кроме смутных воспоминаний, а с собой забираешь только впечатления, не больше.