Хорошо бы начать свою пьесу так. Ведущий произносит:
– Был ясный, теплый, солнечный…
Пауза.
– Предпоследний день…
И наконец, отчетливо:
– Помпеи!
Художественная мысль Сергея Довлатова при видимой парадоксальности, обоснованной жизненным опытом, проста и благородна: рассказать, как странно живут люди — то печально смеясь, то смешно печалясь. В его книгах нет праведников, потому что нет в них и злодеев. Писатель знает: и рай, и ад — внутри нас самих. В России Довлатов — один из самых устойчиво читаемых авторов. Его проза инсценирована, экранизирована, изучается в школе и вузах, переведена на основные европейские и японский языки.
«Соло на ундервуде» и «Соло на IBM» — основа основ довлатовского творчества. Собрание смешных и грустных фраз, ситуаций, образов, в разное время увиденных, услышанных, отмеченных писателем. Читая эту книгу, вы входите в мастерскую Довлатова. И этим, возможно, она ценней иных, самых известных его произведений.
Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.
Есть люди настоящего, прошлого и будущего. В зависимости от фокуса жизни.
Талант — это как похоть. Трудно утаить. Ещё труднее — симулировать.
Судят за черты характера. Осуждают за свойства натуры.
Юмор — инверсия жизни. Лучше так: юмор — инверсия здравого смысла. Улыбка разума.
Горизонталь — это жизнь. Вертикаль — это Бог. В точке пересечения — Я, Шекспир и Леонардо!
Расположились мы как-то с писателем Демиденко на ящиках около винной лавки. Ждем открытия. Мимо проходит алкаш, запущенный такой. Обращается к нам:
— Сколько время?
Демиденко отвечает:
— Нет часов.
И затем:
— Такова селяви.
Алкаш оглядел его презрительно:
— Такова селяви? Да не такова селяви, а таково селяви. Это же средний род, мудила!
Демиденко потом восхищался:
— У нас даже алкаши могут преподавать французский язык!
Один мой друг ухаживал за женщиной. Женщина была старше и опытнее его. Она была необычайно сексуальна и любвеобильна.
Друг мой оказался с этой женщиной в гостях. Причем в огромной генеральской квартире. И ему предложили остаться ночевать. И женщина осталась с ним.
Впервые они были наедине. И друг мой от радости напился. Очнулся голый на полу. Женщина презрительно сказала:
— Мало того, что он не стоял. Он у тебя даже не лежал. Он валялся.
Удивительно, что даже спички бывают плохие и хорошие.
Легко не красть. Тем более – не убивать. Легко не вожделеть жены своего ближнего. Куда труднее – не судить. Может быть, это и есть самое трудное в христианстве. Именно потому, что греховность тут неощутима. Подумаешь – не суди! А между тем, «не суди» – это целая философия.
Благородство — это готовность действовать наперекор собственным интересам.
Окружающие любят не честных, а добрых. Не смелых, а чутких. Не принципиальных, а снисходительных. Иначе говоря — беспринципных.
Желание командовать в посторонней для себя области есть тирания.