Высказываться никто не запрещает, но мудрец тратит слова с умом.
(Мудрец соображает, когда лучше промолчать. Только дурак выкладывает все, что знает.)
Имя Одд означает «острие клинка» и приносит удачу.
Но в ту бесконечную мрачную зиму удача совсем отвернулась от Одда. У него есть только топор в память об отце-викинге, да искалеченная нога — напоминание о собственных злоключениях. И вот как-то утром, еще до рассвета, Одд одевается потеплее, крадет бок копченого лосося, берет топор и костыль и уходит в заснеженный лес…
Впереди его ждут удивительные приключения, о которых нам рассказал Нил Гейман, обладатель медали Ньюбери и медали Карнеги, а иллюстрации к ним создал Крис Ридделл, лауреат Детской премии Великобритании.
Автор:
— Вы разговаривали, — сказал Одд.
Животные переглянулись и уставились на Одда. Нет, они не сказали «Кто? Мы?», но это отчетливо читалось в их позах и по выражению на мордах.
— Кто-то же разговаривал, — сказал Одд, — и это точно был не я. А значит, это вы, ребята. И не спорьте.
— Мы не спорим, — сказал медведь. — Потому что мы не умеем разговаривать. — Потом он сказал: — Упс.
Думаю, радуги остаются во льду, когда вода замерзает.
— Я часто видел радуги в снегу, — сказал он громко, чтобы лис услышал. — И на стене дома, когда солнце било сквозь сосульки с крыши. И подумал: лед — всего лишь вода, значит, в нем тоже должны быть радуги. Когда вода замерзает, радуги оказываются во льду, как в ловушке. А солнечные лучи их освобождают.
В том году зима застряла над фьордом, как инвалид, не желавший отдать концы.
Одд только пожал плечами, продолжая улыбаться. Это была его самая широкая, самая наглая улыбка, за которую дома его всегда колотили. Даже великану хотелось стереть эту улыбку с его лица. И он бы запросто это сделал, но раньше никто так не улыбался великану, и это его тревожило.
Отец говорил, что фигура уже сидит в дереве. Нужно только почувствовать, чем дерево хочет быть, а потом взять нож и срезать все лишнее.
Медведь встал на четыре лапы, произведя немало шума, и изрек:
— Мы можем разговаривать, о дитя смертного, но ты не должен бояться, потому что под этой звериной шкурой мы носим… ну, не шкурой, в смысле, но только шкурой, мы ведь и в самом деле медведь, лис и большая птица, вот ведь беда какая, в общем, мы… на чем я остановился?
— Боги! — проскрипел орел.
— Боги? — переспросил Одд.
— Ага, боги, — вздохнул медведь. — Я как раз к тому вел. Я Тор, Бог Грома. Орел — Бог Один, Всеотец, величайший из богов. А этот назойливый, ушастый коротышка-лис…
— Локи, — спокойно сказал лис. — Кровный брат богам. Самый умный, самый острый на язык, самый блестящий из обитателей Асгарда, по крайней мере, так говорят…