Если бы я знал то, что он знает, я бы понимал и то, что я видел, и это не мучило бы меня.
Великий гуманист Лев Николаевич Толстой (1828—1910) видел свою писательскую задачу в исследовании человеческой природы, в желании постичь сокровенные законы сознания, которым должна двигать жажда нравственного совершенствования. Своеобразие прозы Л. Н. Толстого определено непосредственной чистотой его этического чувства и характером его таланта, подвергающего литературных героев особой форме психологического анализа — «диалектике души». Именно эти свойства, обогащаясь и видоизменяясь, неизменно присутствуют в его творчестве и определяют природу большинства его произведений. В настоящее издание вошли избранные произведения Л. Н. Толстого, среди которых такие признанные шедевры, как повесть «смерть Ивана Ильича», рассказы «Холстомер», «Хозяин и работник», «После бала» и другие.
Автор:
А не узнав, не мог поступить в военную службу, как хотел прежде, и не только не служил в военной, но нигде не служил и никуда, как видите, не годился.
Очевидно, он что-то знает такое, чего я не знаю.
Так бывает, что вслед за одной вылившейся из бутылки каплей содержимое её выливается большими струями, так и в моей душе любовь к Вареньке освободила всю скрытую в моей душе способность любви…
— … И я вальсировал еще и еще и не чувствовал своего тела.
— Ну, как же не чувствовали, я думаю, очень чувствовали, когда обнимали ее за талию, не только свое, но и ее тело, — сказал один из гостей.
Иван Васильевич вдруг покраснел и сердито закричал почти:
— Да, вот это вы, нынешняя молодежь. Вы, кроме тела, ничего не видите. В наше время было не так. Чем сильнее я был влюблен, тем бестелеснее становилась для меня она. Вы теперь видите ноги, щиколки и еще что-то, вы раздеваете женщин, в которых влюблены, для меня же, как говорил Alphonse Karr, хороший был писатель, — на предмете моей любви были всегда бронзовые одежды. Мы не то что раздевали, а старались прикрыть наготу, как добрый сын Ноя. Ну, да вы не поймете…
Мы ничего не говорили о любви. Я не спрашивал ни её, ни себя даже о том, любит ли она меня. Мне достаточно было того, что я любил её. И я боялся только одного, чтобы что-нибудь не испортило моего счастья.
— Вот вы говорите, что человек не может сам по себе понять, что хорошо, что дурно, что всё дело в среде, что среда заедает. А я думаю, что всё дело в случае.