Can’t think of anything to think.
Не могу думать ни о чем, о чем можно было бы думать.
Для любителей скандинавского нуара в духе Стига Ларссона и Ю Несбё! Кристоффер Карлсон – талантливый ученый-специалист в области психологии преступности. В 26 лет он стал доктором наук в области криминологии. И при этом – автор популярнейших детективов, которые читают более чем в 20 странах мира.
Стокгольм перед Рождеством. Предчувствие праздника. Оживление в магазинах. Улыбки прохожих. Улицы засыпаны легким снежком, искрящимся в свете множества разноцветных фонариков. А на нем… мертвое тело Томаса Хебера, известного ученого-социолога. И в спине у него – глубокая ножевая рана. Над ним стоит офицер полиции Лео Юнкер. Он уже выяснил, что убийство произошло не с целью ограбления, и теперь со всей безысходностью предчувствует долгое и, скорее всего, безуспешное расследование. Вот такое «веселое» выдалось Рождество…
Автор:
Убийство — серьезное испытание, даже для людей закаленных…
Страх, маленькое гадкое существо, поднявшееся вслед за мной на землю из преисподней, подбирается к самому сердцу.
— Каким образом можно установить с человеком контакт, кроме как позвонить ему или написать на мейл? — спрашиваю я.
— Не знаю… Голубиная почта? Телеграмма? Дымовой сигнал?
— Все шутишь…
A town full of heroes and villains.
Город, полный героев и злодеев.
— Если будешь врать, я больше сюда не приду, — предупреждаю я.
— Если будешь врать, я больше к тебе не выйду, — отзывается он.
Как и всегда. Мы — рабочие муравьи, берем на себя черную работу, готовя триумф другим, не в меру рукопожатым «дядям». Костьми ложимся — и все ради их безупречной статистики.
Никогда не знаешь заранее, какое воспоминание может вызвать у человека наибольшее потрясение.
Когда кого-то боишься или сомневаешься в своих действиях — надо просто делать не думая.
Some day soon we all will be together.
Когда-нибудь вскоре мы снова будем вместе.
Время движется неумолимо и как будто стоит. Ничего не изменилось и ничего не осталось прежним.
За годы заключения у Микаэля появились новые шрамы, новый холод в глазах. И новые силы, чтобы пережить все это. В конце концов, он не сломался. Только еще больше ушел в себя, помрачнел. Самые страшные раны невидимы постороннему глазу.
Одним дано стоять на обочине исторического процесса и наблюдать, в то время как другие находятся в эпицентре процесса и формируют его.
Человеческий разум не в силах навести порядок в этом хаотическом мире.