И вдруг его громадное тело медленно опрокинулось назад как подкошенное — так падает могучая сосна, срубленная под корень топором. но, падая на землю, он ещё раз взмахнул саблей и низким голосом произнёс:
— вперёд!
Зефир весны не достигает гор,
зима заводит с маем долгий спор,
пустынны скалы без ковра цветов,
и только слышен шторма злобный рёв.
Мне эти руки, поднятые к небу,
Напоминают молодые ветви,
Дрожащие от ветра в летний вечер,
Да, в этой хрупкой, нежной оболочке
Живёт могучий, непреклонный дух.
Возвысившись, он ярко озаряет
Прекрасные глаза сияньем неба.
Когда душа отходит в мир иной
И закрываются глаза навеки,
Душа взывает к жалости людской
И просят слёз закрывшиеся веки.
Шум, ещё так недавно нарушивший покой долины, сменился мёртвой тишиной.
Много есть людей с красивой внешностью, которым, однако, нечем похвастать внутри.
Всякий след имеет конец, и всякое несчастье служит уроком!
Жизнь — одна из не зависящих от нас и иногда очень тяжелых обязанностей.
Такова жизнь! Все мы мало дорожим тем, чем владеем, а то, чего у нас нет, представляется нам бесценным.
А тебе не кажется, что публичное признание в любви неприятно? Если бы я была невестой, мне бы хотелось, чтобы слова любви предназначались только для моих ушей.
… Ведь давно известно, что никто не бывает так высокомерен, как униженные, и что трусость и наглость часто уживаются в одной натуре.
Невинная душа может снести презрение всего света, но нет для нее ничего тяжелее подозрений того, кого она любит.
Наслаждение своим прошлым похоже на удовольствие, какое испытывают глупцы, мечтая о вине, выпитом вчера.
Что касается церквей, то, вероятно, от них должна быть какая-нибудь польза, иначе добрые люди не стали бы их строить. Но особенной необходимости в них нет. говорят что это храм господа бога, но, по-моему, вся земля это храм для людей со здравым умом. Ведь церкви отнюдь не делают нас счастливее.
… чем больше любишь человека, тем меньше говоришь о нём.