День ото дня между ними вырастала стена, которую строили оба; с каждым осторожным словом, с каждым уклончивым взглядом эта стена становилась всё выше и рано или поздно просто заслонила бы их друг от друга.
Леон Этингер, уникальный контратенор и бывший оперативник израильских спецслужб, которого никак не отпустят на волю, и Айя, глухая бродяжка, вместе отправляются в лихорадочное странствие — то ли побег, то ли преследование — через всю Европу, от Лондона до Портофино. И, как во всяком подлинном странствии, путь приведет их к трагедии, но и к счастью; к отчаянию, но и к надежде. Исход всякой «охоты» предопределен: рано или поздно неумолимый охотник настигает жертву. Но и судьба сладкоголосой канарейки на Востоке неизменно предопределена.
«Блудный сын» — третий и заключительный том романа Дины Рубиной «Русская канарейка», полифоническая кульминация грандиозной саги о любви и о Музыке.
Автор:
… Как меня угораздило тебя полюбить? Не влюбиться; мне втюриться в живописную рожу — плюнуть раз. А вот нет же: так нестерпимо полюбить — как нарыв в сердце, и невозможно жить, когда отнимаешь руку…
Разведка — дело скучное: анализ ситуации и фактов, помноженный на кровавый опыт других.
… Сцепив руки на столе, скупо обронил, что есть, мол, такое благородное понятие «месть».
— Благородное?! — спросила она.
— Да. Благородное, что бы там кто ни говорил. Ибо подразумевает немалую силу чувств, невозвратимые потери и неослабное страдание оскорблённого. Ты понимаешь о чём я толкую?
— Пытаюсь…
— Вот… Кстати, прекрасно звучит на всех языках и у всех народов, а мне особенно на русском нравится — острое отточенное слово, удар кастетом: «месть!».
— Нет ничего тошнее протокольной правды. Да и у правды много одежд и много лиц. У неё оч-чень оснащённая гримёрка!
— Не понимаю! Мне, наоборот, из каждого мига жизни нужно извлечь ядро правды, хотя бы зёрнышко. Но — правды голой, без одежд, без грима. Ухитрилась извлечь зёрнышко правды — тогда он навсегда остался, этот миг. А не удалось, — ну, значит… всё зря.
— Что зря?
— Тогда он погас, миг жизни, — спокойно пояснила она. — Ушёл, развеялся… Ведь его нельзя воспроизвести, как какую-нибудь оперную постановку. Жизнь не терпит дублей.
Нет, никого не спасают мантры, когда тихо тлеют собственные пятки.
… Внезапная смерть всегда огорошивает и вышибает даже у безразличных людей слова сочувствия и сожаления.
Она была женой разведчика и отлично знала, с кем имеет дело. Простой, как обух по голове, шантаж всегда эффективнее любой сраной дипломатии.
Не напрягай связки. У тебя одна краска: чистота. Бедновато, но прекрасно, как ангелы в старых церковных витражах. У греха всегда богаче арсенал средств.